Христос – «в» особенном человечестве, поскольку общая человеческая природа в Нём имеет определённые, характерные для Него особенности, но это общая человеческая природа в Ипостаси Логоса получает свои особенности, а Он существует в ней и через неё (в то время как у монофизитов частная человеческая природа образует вместе с частной божественной одну природу-ипостась. Таким образом, уже в плане того, «из чего» Христос, между учениями Леонтия Иерусалимского и Севира Антиохийского исследователи обнаруживают существенную разницу, следствием которой является и отличие между тем, как мыслится то, «в чём» Христос. Общая человеческая природа не перестаёт оставаться общей в Ипостаси Логоса, хотя и обретает в ней особенные черты: «Христос из двух природ – общего божества и [общего] человечества... После домостроительства Слова сохраняются эти две общие природы [из которых Христос] – божества и человечества». Исследователи подчёркивают, что отстаивание общего характера человеческой природы во Христе чрезвычайно важно для сотериологии Леонтия Иерусалимского, в центре которой (как и в православном богословии в целом) – учение о спасении, понимаемом как обожение. По словам А. Грилльмайера, «среди отцов Леонтий Иерусалимский является одним из наиболее настойчивых защитников обожения человечества во Христе». Во Христе, согласно Леонтию Иерусалимскому, совершилось обожение не какой-то одной «частной природы», или ипостаси человеческой природы, не какого-то одного представителя этой природы, а человеческой природы как таковой во всей её полноте. Однако это обожение всей человеческой природы во Христе не означает обожения всех человеческих ипостасей (как восприятие человеческой природы, по Леонтию Иерусалимскому, не есть восприятие всех ипостасей этой природы). Вместе с тем обожение человеческой природы во всей её полноте, т.е. общей природы, является основанием для обожения всех, кто станут причастны этой обоженной природе в едином Теле Христовом. Именно благодаря тому, что в каждом человеке та же самая, а не только «подобная» человеческая природа, что и во Христе, что Он единосущен нам по человечеству, а мы – Ему, возможно причастие Телу Христову и обожение в Нём. Обозначив понятие об особенной человеческой природе, «в которой» Христос, и отстояв наличие двух общих природ, «из которых» Христос, в трактатах против монофизитов, Леонтий Иерусалимский обратился к следующей задаче – полемике с несторианами, исповедовавшими две (божественную и человеческую) ипостаси у Христа, являющегося лицом их единения. Почему особенная человеческая природа, «в которой» Христос, не является ипостасью? Прежде всего, Леонтий Иерусалимский воспринимает от каппадокийских отцов, как и от отцов Халкидонского собора, и от Иоанна Кесарийского фундаментальное различение, которое нарушали как монофизиты, так и несториане, между понятием ипостаси и лица, с одной стороны, и сущности и природы – с другой.