Первоначальное появление сочинений Эрнста Кассирера в России было связано с широкой популярностью неокантианства в российской философской среде начала XX в. В 1912 г. был издан перевод важнейшего сочинения раннего периода творчества Эрнста Кассирера, трактата «Понятие о субстанции и понятие о функции», выполненный философом-позитивистом Павлом Соломоновичем Юшкевичем (1873–1945 гг.) и выдающимся переводчиком немецкой философской литературы Борисом Григорьевичем Столпнером (1871–1937 гг.); в 1922 г. в переводе И.С. Берловича и Игоря Яковлевича Колубовского была опубликована работа Эрнста Кассирера «Теория относительности Эйнштейна». Как продолжателя традиций неокантианства Эрнста Кассирера рассматривал русский философ и культуролог Борис Александрович Фохт (1875–1946 гг.), в 1906–1908 гг. посещавший в Марбургском университете лекции Г. Когена и П. Наторпа. В 1924 г. на заседании одной из секций Государственной академии художественных наук (ГАХН) Б.А. Фохт выступил с двумя докладами об Эрнсте Кассирере; сохранился текст второго доклада («Понятие символической формы и проблема значения в философии языка Э. Кассирера»), содержащего близкий к тексту Эрнста Кассирера пересказ основных идей первого тома «Философии символических форм». Наиболее важным собственным наблюдением Б.А. Фохта исследователи считают фиксацию языкового характера всей символической философии Эрнста Кассирера: избрание языка в качестве первой символической формы для анализа не случайно, поскольку именно с него, по мнению Б.А. Фохта, Эрнст Кассирер «считывает» схему отношения между символом и реальностью, переносимую далее на другие явления культуры. Интерпретация мифа у Эрнста Кассирера стала предметом внимания жившего в эмиграции во Франции известного русского философа Семёна Людвиговича Франка (1877–1950 гг.), который опубликовал в журнале «Путь» небольшую по объёму, но весьма насыщенную по содержанию рецензию на второй том «Философии символических форм» Эрнста Кассирера. Отмечая связь Эрнста Кассирера с неокантианством, С.Л. Франк заявлял, что «методический замысел» Эрнста Кассирера предложить учение об априорных формах сознания, «из которых вытекает и на которых зиждется мифологическое и религиозное содержание человеческой мысли и жизни», убедителен только для того, «кто разделяет основное построение кантианства», – его рационализм и релятивизм. По мнению С.Л. Франка, Эрнст Кассирер, исходящий из философской установки мышления, оказывается лишённым «непосредственного органа восприятия религиозной жизни», вследствие чего в его системе отсутствует всякое понятие о религиозном откровении; более того, «даже о наличии чисто религиозной нужды и потребности человека он не догадывается». Причину внутренней несостоятельности трансцендентального метода изучения религии, предлагаемого Эрнстом Кассирером, С.Л. Франк видел в общих философских недостатках кантианства: психологизации опыта и догматическом принятии установок позитивизма, не способного помыслить веру как равнозначную познанию духовную способность человека. Поскольку Эрнст Кассирер, несмотря на свой кантианский релятивизм, «подлинно верит» в науку, но не верит в религию, он, по словам С.Л. Франка, «часто сбивается... на плоское просветительское понимание, для которого религия и мифология есть просто плохая, примитивная наука».