Вместе с тем в православном государстве в силу единства властвующего с церковью и народом никакая светская власть не является абсолютной, оторванной от христианского сознания ответственности перед Богом. Отношение церкви и государства в православном мире, по И.В. Киреевскому, есть отношение живого иерархического двуединства: церковь здесь «управляет общественным составом» так же, «как дух управляет составом телесным», оставаясь неизменно вне и выше его, как идеал, не смешивающийся с механизмами мирской администрации. Действуя на убеждение людей, церковь не претендует на управление их волей. Особенность устроения церковно-государственных отношений в православном мире есть строгое соблюдение границ между светским и церковным порядками – условие, при котором церковь может «незримо вести государство к осуществлению высших христианских начал», при этом «не мешая его естественному развитию». Нераздельность же духовного и нравственно-гражданского устройства обеспечивается действительностью нравственной личности члена церкви и подданного государства. В западном мире доминирующее значение римского менталитета, римского языческого типа личности, согласно И.В. Киреевскому, привело к тому, что в центре светского и духовного порядка стояла «физическая личность», а не нравственная. Личное достоинство осмыслялось как права и привилегии «физической личности». Поэтому светский правитель Запада не иначе представлял себе и господство церкви, видя его возможным лишь как примат светской силы. И «духовная власть Церкви искала себе основания в силе светской». Становясь же светским властителем, предстоятель церкви вовлекался в борьбу интересов, «светская власть беспрестанно смешивалась с духовною и беспрестанно боролась с нею…, взаимно приготовляя одна другой место для будущего падения во мнении народном». Признание главенства пап И.В. Киреевский называет «постоянной преградой возвращения Запада к Церкви». Церковное единство понимается здесь как внешне-разумное единство. Поэтому в итоге стремление к единству подрывало авторитет церкви. Духовное влияние церкви на общественное развитие было при таком понимании обречено на безнадежную борьбу со всяким свободным развитием общества, мысли и искусства, обречено замереть в духовной цензуре и инквизиции. Латинское исповедание, писал И.В. Киреевский, не признаёт свободы естественного развития умственной и нравственной жизни; поэтому цензура и инквизиция не противоречат латинству, но логически ему соответствуют. Реформация, оспорив злоупотребления Римской церкви, изъяла её из порядка мирской власти. Это могло бы восстановить сверхразумное единство церковного и государственного строя в пользу церкви в свете учения о том, что «самое государство должно происходить из Церкви и ею устраиваться». Однако протестанты подчинили духовный строй покровительству светской власти, создав порядок государственной церковности. Это было закономерно: если вещество не повинуется духу, то должно взять верх над ним; упразднение господства духовного начала привело к торжеству светского правительства, церкви подчинились ему; отношение церкви и государства было перевёрнуто, став отношением в пользу государства. Духовное понималось теперь как внутреннее образование человека, вся же «наружная» образованность – как прерогатива государственной власти.