Однако, писал И.В. Киреевский, «в этой разумности не было силы, которая бы постоянно подымала её выше естественной обыкновенности». Новое логическое умозрение ставило задачу не проникнуться данной истиной, не подняться до неё, но отыскать её. Естественный разум и чувство в их обыкновенном состоянии получили в этой философии права непогрешимого суда над истинами и веры, и науки, и жизни. Свободное развитие научной и философской рациональности, начавшись во имя живого толкования истины вероучения, в своей автономии постепенно переросло «веру народа», привело к отождествлению самой высшей действительности с целостно развитой системой разума – путём к постижению высшей действительности оказывалась уже сама философия, а не вера. Логический разум-рассудок, достигая в протестантской мысли полноты и замкнутой цельности развития, невозможной при духовной цензуре латинской иерархии, породил таким путём после «реформации в вере» «философию вне веры». И.В. Киреевский думал даже, что в культуре господствующего протестантизма не только наука, но и вера не заключает в себе сверхразумного, лишена «таинственной стороны своей», религиозное чувство не имеет в себе ничего «превышающего обыкновенный разум». В богословии, философии и ментальности протестантского культурного мира стирается качественное, цельно-жизненное различие между верующим, «имеющим религиозное значение» разумом и естественным, уверенным в своей автономии и самодостаточности разумением. Поэтому протестантизм есть отвлечённо-рационалистическое уклонение в христианском мире. Поэтому же он убеждённо выступает против всякого иерархизма в духовных и светских делах. Дух секулярного равенства и автономизма требует от протестанта «всё более и более подчинять самую веру свою личному своему разумению», так что, в конце концов, понятия разума заменяют для него Предание и Откровение. В силу этого мирские практики постепенно освободились от связи со сверхразумным содержанием веры. Цельная жизнь постепенно распадается на отрасли, цельная личность – на равномощные и равнодостойные душевные силы. Закономерным плодом этого развития является в протестантизме идея отделения церкви от государства и школьного образования. Важно и то, что, исчезая как сверхразумная данность Откровения, вера протестанта признаётся им как не противоречащая «логически-материальному развитию просвещения», но находящая себе в нём дополнение и подтверждение. В историческом развитии протестантизма личная вера становится в этой общественности радикально частным делом индивида, а церковь зачастую оказывается в подчинении у светских правителей, но и в этом образе христианской жизни для И.В. Киреевского есть не меньше, пусть искажённой односторонностью, духовно-культурной правды, чем в рационально оправдываемом фидеизме римско-латинского мира. За двумя историческими уклонениями ума и жизни И.В. Киреевский раскрывает духовные уклонения в основных началах и стиле религиозного верования. Поэтому философствование И.В. Киреевского – один из первых в России опытов в области богословия культуры. Нравы и обычаи народа «происходят из его убеждений веры», поэтому «одинаковая вера требует одинаковых нравов, одинаковой системы всех отношений – семейных и общественных». Нравственная действительность просвещаемого свыше общества – то общее, что есть у церкви с государством. «Государство есть устройство общества, имеющее целью жизнь земную, временную. Церковь есть устройство того же общества, имеющее целью жизнь небесную, вечную».