Как отмечают исследователи, для человека раннехристианской эпохи, даже поверхностно знакомого с теологическими концепциями классической греческой философии, мысль о непосредственном участии Бога в творении была столь же мало приемлема, как и известие о Его крестных страданиях. Наличие этого элемента в богословии Керинфа даёт исследователям основания для сближения его с гностическими системами, для которых характерно проведение разделения между высшим Богом и создателем мира. При этом в гностических текстах творческая сила, как правило, этически нейтральна или противопоставлена высшему Богу, о чём не упоминается в изложениях учения Керинфа. Характерное для гностиков отождествление создателя мира (демиурга) с Богом Ветхого Завета приписывается Керинфу только в поздних и наименее достоверных источниках. Поэтому подлинно гностическим элементом в учении Керинфа исследователи считают лишь упоминаемую в изложении Лионского епископа Иринея неспособность творческой силы познать высшего Бога (в гностических текстах это часто обосновывается ссылкой на Ис. 44:6–7). Упоминания о том, что Керинф учил соблюдать закон Моисея и осуждал учение апостола Павла, согласно которому христианин освобождается от необходимости следования ритуальным нормам Ветхого Завета, появляются в источниках с IV в. Ранние источники (Ириней Лионский, «Послание апостолов», Первое послание Иоанна) или умалчивают об этом, или дают исследователям основания сомневаться в этой позднейшей традиции. Поэтому вопрос о влиянии иудейских религиозных традиций на Керинфа в научной литературе остаётся открытым. О хилиазме Керинфа упоминают Гаий, Дионисий Александрийский, Августин Блаженный и Феодорит, однако ничего не сообщают Ириней и Епифаний. Некоторые исследователи высказывают предположение, что ересеологи приписали это учение Керинфу только потому, что такого рода эсхатология была распространена в Малой Азии, а Керинф был наиболее известным в традиции малоазийским еретиком. Согласно другой точке зрения, первоисточником этих сообщений могла быть аргументация римского пресвитера Гаия, который доказывал, что Керинф является истинным автором Откровения Иоанна Богослова, и потому приписал ему хилиазм, ошибочно полагая его свойственным этой книге. В пользу наличия хилиастских идей у Керинфа говорит то, что в сообщении Дионисия Александрийского, одном из наиболее ранних источников, как полагают исследователи, использовано не только свидетельство Гаия, но и ещё какая-то независимая традиция. Доступные источники с наибольшей вероятностью позволяют исследователям предполагать в учении Керинфа различие между «высшим» Богом и Богом Творцом и «разделяющую» христологию, согласно которой земной человек Иисус, сын Марии и Иосифа, отличается от небесного Христа, сошедшего на Него в момент крещения в Иордане (в результате чего Иисус Христос приобрёл способность совершать чудеса и проповедовать небесного Отца) и оставившего Его перед смертью. Иудеохристианские и хилиастские тенденции в учении Керинфа находят менее надёжное подтверждение в источниках.