При этом сама историческая реконструкция не выступает сколько-нибудь значимой целью: керигма в принципе не ставит проблем, связанных с историей, она не проявляет исторического (в смысле historisch) интереса к личности и жизни Иисуса – к «тому, что произошло на самом деле». Так, в одной из последних статей – «Первохристианская весть о Христе и исторический Иисус» (1960 г.) – Р.К. Бультман писал: «Сочетание исторического повествования и керигматической христологии в синоптических Евангелиях вовсе не преследует цель легитимировать керигму посредством исторических фактов, а как раз наоборот: легитимировать жизнь Иисуса в качестве мессианской, рассматривая её в свете керигматической христологии». Р.К Бультман хотел этим сказать, что, отказавшись от богословского содержания Нового Завета, либеральная теология не смогла ответить на вопрос, в какой мере жизнь «исторического Иисуса» была мессианской или могла быть воспринята современниками в качестве таковой. Он принимает крайнюю позицию в этом вопросе и рассуждает так: первые поколения христиан должны были как-то осмыслить то обстоятельство, что, согласно их вере, Бог сделал «Господом и Христом» (ср.: Деян. 2:36) Иисуса, жизнь Которого почти не была замечена современниками. Следовательно, керигма для обоснования требования поверить в Того, о Ком она возвещала, нуждалась не в земном Иисусе из Назарета, а в собственном представлении об Иисусе Христе – в Сыне Божьем, явившемся на землю и жившем среди людей, во Христе, Которого Бог уже на земле засвидетельствовал «силами и чудесами и знамениями» (Деян. 2:22). Эта мысль получила детальное раскрытие в кратком очерке «провозвестия Иисуса», помещённом в одной из последних работ Р.К. Бультмана – «Теология Нового Завета». Глава об Иисусе начинается с формулировки принципиальной позиции автора по вопросу о соотношении между Иисусом из Назарета и керигмой о Христе: «Провозвестие Иисуса принадлежит к предпосылкам теологии Нового Завета и не составляет её части. Ведь... христианская вера существует лишь с тех пор, с каких существует христианская керигма, т.е. керигма, возвещающая Иисуса Христа как эсхатологическое спасительное деяние Бога, при этом Иисуса Христа как Распятого и Воскресшего. А это впервые происходит лишь в керигме первообщины (Urgemeinde), а не в провозвестии исторического Иисуса». Таким образом, керигма признаётся главным объектом теологии Нового Завета, имеющим для церкви большее значение, чем подлинные слова Самого Иисуса Христа. Вместе с тем, поскольку керигма сообщает о «событии Христа», именно в ней, по мнению Р.К. Бультмана, человек обретает личностное отношение ко Христу, меняет свою жизнь ради Него. Действенность и значимость керигмы для каждого конкретного человека Р.К. Бультман объяснял, исходя из предложенной Мартином Хайдеггером оппозиции подлинного и неподлинного существования. Неподлинное («несобственное») существование означает, по М. Хайдеггеру, осуществление возможности потерять себя в мире, погрузиться в него и отождествить себя с ним, жить «как люди». В неподлинном существовании человек поглощён заботой (Sorge) и стремлением спрятаться от главной и неизбежной возможности своей жизни – от перспективы смерти.