В формально-юридическом смысле отсутствие каких бы то ни было правовых обязанностей нищих по отношению к церковному имуществу не позволяет считать их собственниками церковного имущества. В Византии и особенно на Руси, где церковное право не тяготело к уподоблению гражданскому праву с его юридическим реализмом и буквализмом, были чрезвычайно распространены и первая, и вторая теории. В древнерусских жалованных и вкладных грамотах вотчины жертвовали не только Богу, Спасу, но также Пресвятой Богородице, святителю Николаю, Иоанну Крестителю, великомученице Варваре. Фактически адресуя вклады в храмы, посвящённые святым или Богородице, жертвователи имели в виду и иной, возвышенный смысл пожертвования. В то же время церковное богатство в древнерусских памятниках нередко именовалось богатством нищих. По объяснению епископа Никодима (Милаша), усваивание церковного имущества Богу или нищим справедливо в том смысле, что это имущество не может быть употреблено ни на какие другие цели, кроме обеспечения богослужения и благотворительности. 3. В Средние века в Западной Европе была выдвинута юридически более адекватная теория общецерковной собственности, которая, в сущности, сводилась к признанию папы Римского субъектом права собственности на церковное имущество, хотя прямо это не провозглашалось. В эпоху Реформации и в Новое время эту теорию уже нельзя было применить к действительной жизни: новоевропейские национальные государства (в том числе и католические) не были склонны допускать, чтобы в пределах их территорий всем церковным имуществом распоряжалась по праву собственности централизованная экстерриториальная власть. Однако в национальных церквах, замкнутых в пределах одного государства, теория в отдельных случаях находила своё отражение в положительном праве. В России в XIX – начале XX вв. эта теория лежала в основе положений «Устава духовных дел иностранных исповеданий», относящихся к имущественным правам армяно-григорианской церкви. 4. В эпоху Реформации протестантскими учёными была выдвинута церковно-общинная теория, согласно которой собственником церковного имущества является община как корпорация. 5. В XVII и XVIII вв. в противовес теории общецерковного права собственности на церковное имущество под влиянием идеологии естественного права сложилась так называемая публицистическая теория, которая право собственности на церковное имущество переносила на государство. Эта теория послужила обоснованием секуляризации церковных владений, произведённой в XVIII и XIX вв. в некоторых католических странах (Австрии, Франции, Италии), а также в православной России в 1764 г., хотя в манифесте императрицы Екатерины II, изданном в связи с проведением секуляризации, ссылок на эту теорию не было. 6. В Новое время учёными Алоисом фон Бринцем и Эрнестом-Иммануэлем Беккером была выдвинута теория целевого имущества, согласно которой церковное имущество принадлежит не физическим или юридическим лицам, а той или иной цели, назначению. Эта теория получила широкое распространение среди канонистов-католиков, но она отвергалась цивилистами (специалистами по гражданскому праву) как логически несостоятельная, поскольку цель, утверждали они, непременно предполагает физическое или юридическое лицо, преследующее её. 7. В XIX в. была сформулирована теория, близкая к церковно-общинной, но более гибкая – так называемая институтная.