Композиция представляет собой древнейший пример изображения Суздальских чудотворцев (в данном случае в молении Богоматери – покровительнице кафедрального собора) и имеет параллели в произведениях, связанных с другими русскими епархиями. В верхнем ряду, непосредственно перед образами Иоанна и Феодора, вышиты фигуры святителей Николая Чудотворца и Алексия Московского – своего рода соединительное звено между чтимыми в Суздале чудотворцами и святыми, почитаемыми в Русской и других православных церквах. Такая композиция подчёркивает святость архиерейского сана и свидетельствует о связи произведения с епископской кафедрой. Тему Собора Суздальских чудотворцев в сокращённом виде воплощает убранство большого киота иконы Божьей Матери «Корсунская» из Спасо-Евфимиева монастыря (Владимиро-Суздальский музей-заповедник), вложенного в 1590 г. местным вотчинником Дементием Ивановичем Черемисиновым: Иоанн в молении представлен на правой пластине киота, над фигурой святителя Феодора; кроме них изображены преподобные Евфимий и Евфросиния Суздальские, ещё несколько русских преподобных, «новый чудотворец» Василий Блаженный и патрональные святые членов семьи заказчика. Судя по некоторому сходству программ, исследователи сделали вывод, что представители рода Черемисиновых могли вложить в Спасо-Евфимиев монастырь и крупный образ Иоанна, Феодора и Евфимия со св. Василием Блаженным, имевший киот с затворами, который, согласно описи обители 1660 г., находился в Преображенском соборе. Появление этой иконы также отражало связь почитания Иоанна и Евфимия, которые, согласно их Житиям, были современниками и основали Спасо-Евфимиев монастырь. Кроме иконы из Спасо-Евфимиева монастыря, в опубликованных описях суздальских обителей конца XVI – XVIII вв. другие изображения Иоанна и Феодора не упоминаются (исследователи полагают, что без учёта в документах их фигуры могли находиться на полях икон, в деталях киотов, а также в деисусных чинах иконостасов). К XVII в. относится большое количество сведений об изображениях святителей в Рождественском соборе; многие известны исследователям по описи 1683 г., составленной до переделки его интерьера при Иларионе. Наряду с покровами и хоругвью в это время могли сохраняться и другие памятники XVI в., на что иногда указывают иконографические особенности образов или замечания об их ветхости. Так, икона Николая Чудотворца и Суздальских святителей стояла в местном ряду иконостаса, слева от царских врат; вторая композиция такого типа помещалась на обороте ветхой запрестольной иконы Божьей Матери. Иконографию этих произведений исследователи реконструируют по аналогичным изображениям Ростовских и Московских святителей, в частности, по иконе святителей Николая Чудотворца, Леонтия и Исаии Ростовских с Житием святителя Николая из собрания Алексея Викуловича Морозова (первая половина XV в., Третьяковская галерея) и по пелене первой трети XVI в. с фигурами святителей Николая, Петра и Алексия Московских в среднике (Исторический музей). По мнению исследователей, суздальские иконы также представляли фронтальные изображения святителей со святителем Николаем в центре; эта иконография, по мнению исследователей, сформировалась не позднее XVI в. под воздействием ростовской и московской традиций, хотя иконы могли быть исполнены в 1630–1640 гг., при архиепископе Серапионе, когда обновлялись интерьер и иконостас собора. Воплощённая в таких произведениях идея уподобления русских святителей великому архиерею Христову Николаю стала актуальной для Суздальской кафедры именно в XVI в. (ср. пелену с образом Божьей Матери «Моление о народе»).