Для познания этой Истины следует отрешиться от окружающих внешних предметов и вернуться внутрь самого себя (in se ipsum), ибо «истина обитает во внутреннем человеке» (in interiore homine habitat veritas), т.е. в человеческой душе. Обнаружив, что внутренняя природа человека хотя и превосходит внешнюю, но подвержена изменениям, человек должен выйти за пределы самого себя и для познания вечной и неизменной Истины устремиться туда, где сияет «сам Свет разума» (ipsum lumen rationis), в Котором познаётся всё остальное. Таким образом, согласно Августину Блаженному, «человеческая душа может стать... причастной Истине (particeps veritatis)», Которая «есть Бог, существующий превыше души». Этой неизменной Истиной «просвещается (illustratur) всё, что есть истинного в душах и умах кого-либо (из людей)». Многие греческие св. отцы связывали познание высшей истины с умом как созерцательной (теоретической) способностью человеческой души, отличающейся от практической познавательной способности – рассудка; по словам Максима Исповедника, «к разумной силе (души) относятся деятельная и созерцательная способности; созерцательная называется умом, а деятельная – разумом». Василий Великий называл ум «критерием познания истины». Максим Исповедник считал свойством ума «решать, как надо разумно выбирать хорошо продуманное и различённое, показывая через истинное знание, словно ярчайший свет, саму истину». Рассуждая об этом более пространно в трактате «Мистагогия», Максим Исповедник отмечал, что «к душе, соответственно её умной части, относятся ум, мудрость, созерцание, знание и незабывающее ведение; завершением их является истина… Ум, приводимый в движение мудростью, приходит к созерцанию, посредством созерцания – к ведению, посредством ведения – к незабывающему ведению, а посредством него – к истине. Окрест же истины ум находит предел своего движения, и истиной определяется его сущность, сила, свойство и деятельность». Характерным отличием святоотеческого христианского учения о познании Истины от философского представления об истине является убеждение в том, что человеческий ум сам по себе, без божественного откровения, не способен познать истину. Поэтому истина имеет богооткровенный характер: по словам Лактанция, в истинной религии «истина открыта непосредственно Богом» (veritas revelata divinitus), ведь Бог не попустил, чтобы человек вечно заблуждался в поисках света мудрости (lumen sapientiae), но открыл его очи и даровал ему познание Истины как Своё небесное благодеяние и дар. Особое место в качестве источника истинного знания о Боге занимает Священное Писание, содержащее в себе ту Истину, которую Бог соблаговолил открыть о Себе каждому обращающемуся к Писанию человеку, поэтому «священные и богодухновенные Писания самодостаточны для возвещения истины». В Евангелии Христос сообщил «учения истины»; поэтому «надёжный критерий истины всякого учения есть богодухновенное свидетельство». Вследствие этого человеческий разум должен познавать богооткровенные истины «под руководством Священного Писания», ибо «из Писаний скорее, чем из других (источников), раскрываются признаки истины». Хотя некоторые церковные писатели признавали, что до Боговоплощения греческие философы и другие мудрецы могли разыскать «семена истины», большинство св. отцов разделяли мнение Теруллиана: «В (суетной) любознательности нам нет никакой нужды после (пришествия) Иисуса Христа, а в поисках истины – после (появления) Евангелия».