Представитель неотомизма Жак Маритен (1882–1973 гг.) в ряде сочинений критиковал экзистенциальную трактовку истины, которая, по его мнению, может быть обнаружена уже у родоначальника новоевропейской философии Рене Декарта и стала господствующей в современной философии благодаря экзистенциализму; вместе с тем он утверждал, что основная интуиция С. Кьеркегора, примат существования, «аналогична» интуиции бытия в томизме. Полагая необходимым возвращение к забытой томистской концепции истины, Ж. Маритен отмечал, что аристотелевская теория истины, в основании которой лежали различия между сущностью и существованием, возможностью и действительностью, была переработана Фомой Аквинским в учение, в котором особое значение приобрели понятия «бытие» и «существование», а различие между сущностью и существованием имело отношение только к тварному миру, сущему, а не к Богу. В трактате «Об истине» Ж. Маритен последовательно излагал традиционные определения истины: «истина – то, что есть»; «истина есть соответствие разума с тем, что есть»; «истина предполагает существование двух членов, познаваемого и познающего и отношение согласованности между ними». Усматривая в этих определениях знаменитое положение Парменида «мышление и то, что мыслится, – одно и то же», Ж. Маритен формулирует антиномию классического понимания истины, согласно которой, если утверждать тождество бытия и мышления (как это делали Б. Спиноза и Г.В.Ф. Гегель), то это ведёт к имманентному и рационалистическому пониманию сущего и полной утрате чувственного мира; если же между бытием и мышлением нет тождества, то в этом случае философ оказывается в мире мнимостей, в котором нет места для истины. Предлагаемое Ж. Маритеном решение этой антиномии сводится к необходимости понимать тождество бытия не только как тождество, но и как различие. Содержательную сторону этого решения он видел в правильном истолковании термина «бытие» и в необходимости искать в мысли человека, что в ней «от вещей и что – от моей способности к познанию вещей». Понимание бытия как только сущности Ж. Маритен считал «ересью метафизики» и противопоставлял ему томистское толкование: бытие – это «то, что существует или может существовать, то, что осуществляет или может осуществлять акт существования»; при этом субъект – то, что подразумевает «сущность, или интеллигибельное», а «существует» указывает на «акт существования, или сверхинтеллигибельное». Ж. Маритен писал: «На вершине сущего, там, где всё обращено к чистому трансцендентному акту, интеллигибельность сущности соединяется в абсолютной тождественности со сверхинтеллигибельностью существования, так что и первое, и второе бесконечно превосходят обозначаемое у нас их понятиями в непостижимом единстве Того, Кто есть Сущий». Ж. Маритен полагал, что одна из ошибок новоевропейской философии, в особенности рационализма, заключается в гипостазировании логики, в отождествлении её с действительностью. Акт суждения, по его мнению, должен руководствоваться тем соображением, что «объект в его интеллигибельном существовании подчиняется условиям, которым он не подчиняется в существовании самостоятельном». Опираясь на это положение, Ж. Маритен писал: «Итак, очевидно, в самом точном смысле этого слова, истина есть соответствие между актом разума, объединяющим два понятия в одном суждении, и актуальным или потенциальным существованием объекта, в котором реализованы оба эти понятия».