Общим для этого имени и имён других Иисусов является только внешняя, звуковая оболочка имени. Но сама по себе эта оболочка не есть ещё имя Божие: оно становится таковым, «будучи отнесено к своему Носителю, исполняясь Его силой» и энергией. Протоиерей Сергий Булгаков сравнивает имя Божие с миром, а звучание имени – с сосудом, в котором хранится миро: сосуд может быть таким или иным, но его задача заключается лишь в том, чтобы удержать содержащееся в нём миро. Во всяком имени помимо звуковой оболочки есть ещё форма и смысл (у протоиерея Сергия Булгакова – «симема»). Мистический смысл имени есть его индивидуальная энергия, присущая ему и живущая в нём. В имени Иисус, когда оно употребляется применительно ко Христу, присутствуют и все предки Христа, а в расширительном смысле – и всё человечество, вся мистическая Церковь Христова. Потому имя Иисуса есть «имя всех имён»: «Сладчайшее Имя Иисус чрез Сына Человеческого лежит начертанным и на всём человечестве, всему ему принадлежит. Все мы, помимо недостоинства своего, причастны этому великому и святому Имени, в известном смысле его носим, его причащаемся… И как Господь принял на Себя всё человеческое (кроме греха), почему каждый человек может иметь в Нём и своего личного Спасителя и Искупителя, то в Нём, в Его святейшем Имени, как центре, соединены все человеческие имена, субстанциальные ядра всех индивидуальностей. И если Господь, в Котором все себя находят, есть всеиндивидуальность, то Имя Иисусово есть всеимя, Имя всех имён». Имяславское учение основывалось на практике молитвы Иисусовой, а также на богослужебном почитании имени Божия. Именно из этого опыта выросла сформулированная Иоанном Кронштадтским истина о том, что «Имя Божие есть Сам Бог». Ключом к правильному пониманию этой формулы являются, согласно протоиерею Сергию Булгакову, не логические спекуляции, а молитвенный опыт, в котором имя Божие не отделяется от Самого Бога. Иоанн Кронштадтский говорил о том, что, когда мы призываем имя Божие, мы в этом имени имеем всего Бога со всеми Его свойствами. Имяславцы развили это учение в том смысле, что всякое призывание имени Божия, вне зависимости от психологического настроя призывающего, является действенным, т.к. в имени Божьем присутствует Сам Бог. На это противники имяславия отвечали, что при таком понимании Бог становится «зависимым» от человека. Им казалось, «что Бог как бы отдаёт Себя в распоряжение человека, призывающего Имя Его, и отсутствует преграда между Ним и этим человеком». Отмечая это, протоиерей Сергий Булгаков задаёт вопрос: «Почему же имяборцы так смущены лишь по отношению к Имени Божию? Во всяком таинстве, и особенно в св. Евхаристии, Господь даёт Себя человеку по желанию этого последнего: согласие, готовность Божественная всегда дана, как бы сама собой подразумевается, нужно лишь человеческое желание воспользоваться благодатию таинства».