При этом человека, воспринимающего «всякое духовное несовершенство как грех, и всякий грех как вину», а также «испытывающего общечеловеческую вину во всём и за всех», грех приводит к страданию, и в этом свойстве греха, по мысли И.А. Ильина, заложено его преодоление. Подлинная, живая религиозность невозможна без молитвы (двадцать воторая аксиома): «...Религиозность есть обращённость души к Богу, и как только это обращение осуществляется, так начинается молитва». И.А. Ильин особенно подчёркивал всеохватность молитвы – человек способен молиться «каждым дыханием, зрением и слухом, молчанием и пением, стоном и вздохом, деланием и неделанием, творческим искусством и исследующим умом, приговором судьи и храбростью воина, на пашне и в лесу, в саду и на пасеке, столпничеством и паломничеством, воспитанием детей и хозяйственным трудом, на троне и в темнице... каждою слезою, каждым деянием и всем терпением своим...» Молитва есть начало единения с Богом: именно единение с Богом составляет смысл и цель религиозного делания (двадцать третья аксиома). На всех ступенях этого пути от человека требуются смирение и трезвение (двадцать четвёртая аксиома), выражающие повышенное чувство религиозной ответственности, трепетное благоговение, вне которого религия утрачивает духовный характер и перестаёт быть религией. Единение с Богом вовсе не означает совлечение человеческого естества, но приобщение к Богу, к Его свету посредством восприятия Божьей благодати (двадцать пятая аксиома). В этом приобщении заключается высшее счастье для человека, доступное на земле, или блаженство. Оно возможно, только если человек воспринимает «божественный Предмет» последней глубиной сердца, вовлекая в это приятие силу сознания, воли, разума, и придаёт этому опыту определяющее значение в личной жизни (двадцать шестая аксиома). В заключение И.А. Ильин останавливается на некоторых «трагических» проблемах религиозного опыта, которые могут быть разрешены только на основании аксиом (невозможность достичь полного богоподобного совершенства в земной жизни, вражда плоти и души против духа, множественно-разделительный способ существования человека, сопротивление злу). В области этики, полагает И.А. Ильин, подлинное нравственное измерение вещей и людей открывается философу только в нравственном опыте через силу совестного акта, т.е. «особого иррационального сосредоточия души на любви и воле к нравственному совершенству». Лично глубоко не испытав всех нравственных состояний и проблем, философ не может рассуждать о них ответственно, поэтому его задача состоит в воспитании себя к совестному акту. Тот, кто хотя бы один раз пережил такое эмоционально-волевое, активное состояние «нравственного вдохновения», «приходящее из священной глубины человеческого сердца», создаёт в себе своего рода «алтарь, перед которым он может молиться Богу добра и лучами которого он призван освящать всякое спорное жизненное обстояние».