Раскрывая религиозное понимание тайны, И.А. Ильин считал необходимым различать три стороны в области «таинственного»: человеческий подход к таинственному; то, что человек принимает и выдаёт за «тайну»; самую «подлинную глубину таинственно-сущего Предмета». Религиозная тайна есть «тайна Бога», она «скрыта в Боге», однако эта сокровенность вовсе не означает недоступность, она требует от человека свободного обращения, самоусовершенствования и усвоения. Подлинная религиозность противоположна всякой духовной индифферентности (одиннадцатая аксиома), она характеризуется постоянной, устойчивой направленностью и напряжённостью, или религиозной интенцией. Настоящий религиозный опыт, согласно И.А. Ильину, вовсе не исключает сомнения; напротив, религиозное сомнение подразумевает некое, хотя бы минимальное, отношение к Богу, предваряющее опыт духовной очевидности (двенадцатая аксиома): «Кто истинно сомневается в бытии Божием, – утверждает он, – тот уже имеет Бога в самом акте своего сомнения. Ибо истинно-религиозное сомнение есть уже начавшийся опыт религиозной очевидности». Образцом подлинно-религиозного сомнения И.А. Ильин называет евангельскую молитву «о религиозной очевидности и вере» – «верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9:24). Такому религиозному сомнению противостоит сомнение вне религиозного опыта, беспредметное (т.е. не ищущее духовного Предмета), слепое и бесплодное. К явлениям отрицательно-религиозным И.А. Ильин относит пошлость, которая в религиозном понимании представляет собой явление религиозной опустошённости и омертвения (тринадцатая аксиома): «...Пошлым становится то, что выходит из Божиего луча, утрачивает свой священный смысл и становится духовно-ничтожным». Описав понятие религиозной пошлости с отрицательных сторон, он даёт его глубокое положительное определение: «...Это есть неблагоговейный по форме и религиозно непредметный по существу способ смотреть на вещи, жить и действовать и соответствующее ему обесценение жизненных содержаний». Не найдя соответствующего слова ни в одном европейском языке, а также осмысления этой идеи в европейской философии, И.А. Ильин делает вывод о том, что «европейское человечество не осознало ещё того религиозного бедствия, которым оно настигнуто, ибо бедствие это не нашло себе даже имени в его разуме и языке». Явлением «воинствующей пошлости» называет он также современное агрессивное безбожие. «Пошлый уклад жизни», по И.А. Ильину, никогда не может привести к настоящей религиозности, но ведёт к суевериям и магии. Ещё более вырождает религиозность человека восприятие религиозных предметов «не-по-главному», т.е. поверхностно и безразлично, без «интенции на главное» (четырнадцатая аксиома).