Отсюда, делает вывод И.А. Ильин, ни одна церковь не имеет права распространять среди людей своё исповедание во что бы то ни стало, не заботясь о верном акте. В то же время он отмечает теснейшую связь религиозного акта и религиозного содержания как в жизни, так и в истории религии. Подлинный религиозный опыт, по И.А. Ильину, происходит только при условии непосредственного восприятия Бога человеком (восьмая аксиома); «закон непосредственности» проистекает из самого глубинного существа религии как соединения Бога с человеком и человека с Богом. Для подтверждения этого тезиса он приводит «высший и священнейший акт христианской религиозности» – «Таинство Причащения, в котором верующий получает возможность принять Тело и Кровь Христову в форме непосредственнейшей из всех, доступных земному человеку: принять не «восприятием», не зрением, не слухом, не прикосновением, но вкушением, непосредственно вводящим Святые Тайны в телесное естество человека – до полного и нерасторжимого отождествления». Причащение указывает христианину силу и степень духовного единения с Богом, к которому он призван стремиться и приближаться. Этим вовсе не отрицается «посредничество» пророков, святых, Ццркви, священников и епископов, но означает, что «всякое посредничество в религии имеет своею главною целью – непосредственное соединение человека с Богом»; «дух Евангелия есть дух непосредственной религиозности и непосредственной молитвы», «утрата этого духа выражает удаление от Христа». Вопрос о «религиозном методе», т.е. верном пути (греч. – «путь вслед за чем»), ведущем к Богу, есть основной и существенный для каждой религии (девятая аксиома): «религиозное учение наставляет людей в методе и человеческая религиозность состоит в осуществлении этого пути». Религия, подчёркивает И.А. Ильин, есть, прежде всего, путь к Богу, для христианина Христос есть религиозный путь, ведущий к истине и обновляющий его жизнь (ср.: Ин. 14:6); всякий верующий человек, который считает себя «владеющим истиной о Боге, достигшим её», должен стараться рассказать о своём пути и пытаться научить других. Несмотря на то что религия принадлежит к сфере «чудесного» и «таинственного», религиозное отношение к чуду и религиозное созерцание тайны отличаются от суеверного, магического и всякого иного нерелигиозного восприятия «потусторонней» сферы жизни и мира (десята-я аксиома). Далеко не всё необычное, непонятное и неизвестное является «чудом». И.А. Ильин даёт характеристику чуда в религиозном смысле: чудо есть «нечто подлинно-сущее, вправду совершившееся, объективно-достоверное», однако не объяснимое никаким действием известных нам естественных сил; в подлинно религиозном чуде непременно проявляется «живое и беззаветное искание Бога», «поэтому христианин, признающий Христа лишь по Его чудесам, ещё не нашёл к Нему верной, духовной дороги»: чудеса Христа не были главным делом Его жизни, но они были только постоянным проявлением Его любви к страждущим; «Он Сам был (как Бог во плоти) величайшим Чудом», несравнимо большим всех остальных Его чудес.