На иконе второй половины XIV в. из Успенского собора Московского Кремля (возможно, московской школы, часто публикуется как псковская), где братья, скачущие верхом, обращены друг к другу, переданы духовный диалог братьев и согласие в приготовлении к мученичеству. От второй половины XIV в. сохранились житийные изображения Бориса и Глеба, восходящие, вероятно, к более ранним образцам: в Сильвестровском сборнике (вторая половина XIV в.), памятнике новгородского происхождения, и в клеймах иконы из Борисоглебской церкви в Запрудах в Коломне (конец XIV в.) имеется редкая сцена увенчания Бориса и Глеба мученическими венцами. В житийном цикле на первый план выдвинута тема кротости и смирения братьев, их готовности к мученическому подвигу, а также изображены посмертные чудеса, совершавшиеся на их захоронениях. В среднике иконы из Коломны при сохранении внешних особенностей иконографии (фигуры в рост, в руках крест и меч) лейтмотивом стала тема христианской любви и преодоления страданий. Начиная со второй половины XIV в. встречаются композиции, в которых подчёркивается параллель между Борисом и Глебом и Димитрием Солунским. В отличие от текста «Сказания» XI в., акцентировавшего заступническую и воинскую роль святых, в искусстве XIV в. преобладает жертвенная, мученическая тема. Так, в миниатюре Сильвестровского сборника сцена мученической кончины Бориса уподоблена убиению Димитрия. В храмовой росписи расположение фигур Бориса и Глеба выявляет связь их почитания с темой Евхаристии, с мотивом невинной жертвы, душевной чистоты, духовного и телесного целительства. В соборе Рождества Богородицы Снетогорского монастыря в Пскове (около 1313 г.) Борис и Глеб изображены в диаконнике; в церкви Преображенского монастыря в Ковалёве, близ Новгорода (1380 г.), – в притворе, рядом с фигурами преподобных Космы и Дамиана; в новгородской церкви Феодора Стратилата на Ручью (1380–1390 гг.) – на западной стене южного рукава наоса, по обе стороны от фигуры отца, равноапостольного князя Владимира, напротив, на восточной стене рукава, изображено Распятие Господне; в церкви Успения в Волотове, близ Новгорода (1363 г.; не сохранилась), – на восточных гранях западной пары подкупольных столпов, т.е. обращённых к алтарю, в руках кресты (первый известный пример размещения фигур князей на подкупольных столпах, которое будет господствовать в XVI–XVII вв.). Изображение Бориса и Глеба вместе с другими святыми выявляет множество смысловых нюансов их почитания. Например, в составе избранных святых на полях новгородских икон святителя Николая, архиепископа Мирликийского, из Свято-Духова монастыря (середина XIII в.), и в церкви святителя Николая на острове Липно, (1294 г.), они помещены непосредственно под отцами церкви, выше других мучеников, над святыми целителями Космой и Дамианом, Флором и Лавром как святые, подвиг которых даёт им право на особое место в сонме мучеников. Образы Бориса и Глеба представлены в многофигурных композициях произведений «малых форм». На серебряном гравированном реликварии (первая половина или первая четверть XIV в., Оружейная палата) изображены на одной стороне архангел Михаил, по бокам в медальонах – Борис и Глеб, на обороте – святитель Николай. Сочетание и сближение фигур Бориса и Глеба и святителя Николая восходит к XI в. (явление трёх святых описано в «Чтении» и «Сказании») и, возможно, отражает своеобразие почитания этих святых в Вышгороде (или Вышгороде и Киеве) и связано с близкими датами памяти святых (2 мая – перенесение мощей Бориса и Глеба, 9 мая – святителя Николая). В дальнейшем подобные изображения встречаются в русском искусстве как образы особо чтимых на Руси святых (иконы из церкви на острове Липно, из Свято-Духова и Новодевичьего монастырей, а также ряд произведений XVI–XVII вв., например, деревянная статуя «Никола Можайский» XVI в. из с. Волосова, близ Каргополя). Начиная со второй половины XIV в. складываются композиции с многочисленными образами русских святых, в том числе Бориса и Глеба: шитый воздух с деисусным чином, заказанный княгиней Марией, вдовой великого князя Симеона Ивановича Гордого (1389 г.), где в центре – Нерукотворный образ Спасителя на убрусе, по сторонам – русские митрополиты конца XIII–XIV в. (Максим и Пётр, Феогност и Алексий); в нижней зоне – 8 святых, среди них – Владимир, Борис и Глеб, а также Димитрий Солунский, небесный покровитель великого князя Дмитрия Донского, преподобный Алексий, человек Божий, соимённый митрополит Алексию, с которым связано и изображение Нерукотворного образа Спасителя (известно, что митрополит Алексий привёз из Константинополя в Москву икону с таким изображением и основал в её честь Андроников монастырь).