Первый известный руководитель тамошних старообрядцев бывший священник московской церкви Всех святых на Кулишках Кузьма пришел на Ветку вместе с 20 своими духовными детьми, скорее всего, в конце 70 гг. XVII в. Друг Кузьмы сотник Стародубского полка Гавриил Иванович отвел переселенцам местность Понуровку. Рядом, в слободе Замишево, поселился другой беглый священник – Стефан Иванов, выходец из Белёва. Возможность пользоваться окормлением иереев «дониконовского» поставления привлекала в Стародубье толпы беглецов от репрессий, усиливавшихся в центре страны. Здесь быстро выросли богатые торговые слободы последователей «старой веры»: Белый Колодец, Синий Колодец, Шеломы, Замишево. Однако после издания в 1682–1685 гг. указов о возвращении стародубских старообрядцев Кузьма и Стефан перебрались за польский рубеж, на о-в Ветку на р. Сож, во владения пана Халецкого, куда вскоре стали тысячами переселяться их единоверцы, спасаясь от преследований властей, привлекаемые слухами, что на Ветке удалось открыть Покровскую церковь со старым антиминсом и с беглыми иереями, не принявшими «новин». Создание этого храма было связано с именами уже упоминавшегося донского иеромонаха Иоасафа, бежавшего на Ветку, и одного из самых известных деятелей ранней беглопоповщины рыльского иеромонаха Феодосия (ум. в 1711 г.). Согласно свидетельству двух «Историй о бегствующем священстве» XVIII в. – беспоповца Ивана Алексеева и беглопоповца Ионы Курносого, – Феодосий был рукоположен во иерея патриархом Иосифом. Около 1683 г. Феодосий основал старообрядческую пустынь на р. Северский Донец, близ впадения в нее р. Айдар. В 1686 г. он был арестован и сослан в Кириллов Белозерский монастырь, где провел несколько лет. Там Феодосий начал посещать богослужения, совершавшиеся по новым книгам, внешне принял реформы, но затем воспользовался ослаблением режима и бежал с помощью поморских старообрядцев сначала в Поморье, затем на Керженец, где был принят в старообрядчество, и позднее в Калугу. В Калуге в 1695 г. он тайно отслужил литургию по старому обряду в заброшенной церкви Покрова Пресвятой Богородицы и освятил немало запасных Даров. Из той же церкви ему удалось забрать древний иконостас (по старообрядческим преданиям, времен Иоанна Грозного) и привезти его на Ветку. Старинный антиминс здесь уже был, его достал через белёвскую старицу Меланью, ученицу Аввакума, иеромонах Иоасаф, желавший создать на Ветке церковь, но не успевший сделать это из-за смерти. Феодосий же сумел за несколько дней организовать на Ветке постройку дубового Покровского храма. К освящению храма и службе в нем он привлек двух иереев, рукоположенных архиереями православной церкви: безместного московского священника Григория и своего родного брата Александра. Хотя и с канонической, и с собственно старообрядческой точки зрения в освящении этого храма (с «чужим» антиминсом, без благословения архиерея, тремя беглыми попами) было очень много сомнительного, Ветка стала одним из главных центров беглопоповщины. Феодосий и принятые им в «старую веру» беглые иеромонахи и иереи «исправляли» приходивших к ним священников и посылали их в старообрядческие общины во все концы страны. Ветка строилась, богатела, ее монастыри собирали и переписывали сотни древних книг. Феодосий принимал переходивших в старообрядчество священников через Миропомазание и «проклятие ересей» (вторым чином). Однако на Ветке и Керженце многие начали думать, что «перемазание» делает из иерея простеца, и, кроме того, не хватало старого, дониконовского, мирра; предлагали присоединять беглых попов через отречение от ересей (третьим чином), без Миропомазания, но это предложение встретило на Ветке острую оппозицию. Чтобы исправить положение, Феодосий сварил «мирро», что противоречило православным канонам, дозволяющим варить его только архиерею.