Характеризуя действительно существовавшие формы государственного устройства в современных ему полисах, а также известные ему из истории, Аристотель практически во всех случаях находил сочетание нескольких форм, хотя и при доминировании одной из них. В Новое время классик теории государственного права Томас Гоббс пришёл к заключению, что между политией и демократией, между аристократией и олигархией, а также между монархией и тиранией нет принципиальных отличий, что квалификация той или иной формы правления как монархии, аристократии или политии предполагает позитивную оценку, а характеристика государственного строя как тирании, олигархии или демократии указывает на негативное отношение к нему; при этом в обоих случаях имеет место субъективный подход, так что одно и то же государство те, кто к его устройству или только к политике относятся одобрительно, характеризуют как монархию, а относящиеся к нему негативно – как тиранию. Равным образом обстоит дело и с различением аристократии и олигархии, а также политии и демократии. Поэтому, считал Томас Гоббс, реально существует лишь три формы правления: монархия, олигархия и демократия. Но не все теоретики права Нового времени отказываются от различения правильных и неправильных форм правления, применительно к системе единовластия – к различению монархии, с одной стороны, и тирании, или деспотии, – с другой. При этом разными авторами и школами приводятся разные основания для подобного различения. Уже в античную и византийскую эпохи слово «тирания» указывало, например, не на негативный этос (служение не общественному благу, а личным интересам правителя), а на незаконность происхождения власти, например, в результате переворота; такие оценки, если они имели официальный статус, зависели от фактического положения дел, так что тираном объявлялся либо свергнутый император (василевс), либо лицо, чья попытка захвата верховной власти закончилась провалом, а успешно захватившего власть императора именовали тираном лишь его противники, в глазах правительства бывшие государственными преступниками. Шарль Луи де Монтескьё находил разницу между монархией и деспотией в том, что деспотия не ограничена ничем – например, власть фараонов и других подобных фараонам властителей государств Древнего Востока, которые, как и фараоны, нередко обожествлялись; в то время как власть монарха ограничена неотъемлемыми привилегиями одного или нескольких сословий – именно так обстояло дело в современных Шарля Луи де Монтескьё абсолютистских монархий Запада, в частности, Франции с привилегированным статусом в ней первого (католическое духовенство) и второго (дворянство) сословий. Иммануил Кант усматривал признак деспотизма в соединении в лице монарха законодательной, судебной и исполнительной власти – в отсутствии разделения властей. Согласно воззрениям русского юриста Александра Дмитриевича Градовского, монархия характеризуется действием в ней принципа законности в противоположность произволу деспотии.