Разворачивающиеся параллельно метафизическому осмыслению человеческой экзистенции в понятиях абсурда и бунта этические размышления Альбера Камю исследователи характеризуют движением от ницшеанских представлений об абсолютности реализующего свою свободу индивида к гуманистическим идеалам любви к человеку, солидарности и диалога. Признавая центральной этической проблемой вопрос о наличии жизненных ценностей, задающих абсолютные правила отношения одного человека к другому, Альбер Камю в раннем творчестве решительно отвергал их необходимость. При осмыслении абсурда «другой» – это всегда враг, поскольку его закрытость для человеческого сознания делает его частью противостоящего человеку абсурдного мира. «Человек абсурда» всегда имеет дело лишь с самим собой, поэтому его высшей этической ценностью является индивидуальная свобода, предельная самореализация. Напротив, вводимый в послевоенном творчестве Альбера Камю в качестве этического идеала «человек бунта» выходит за пределы себя и обращается к другим людям, в силу чего его свобода уже не абсолютна, но ограничена его сверхиндивидуальными целями, высшей из которых является достижение справедливости: «...Свобода обязана... требовать справедливости». Однако свободная борьба за справедливость сама по себе не задаёт способа отношения к «другому» – ради справедливости можно как самому умирать за людей, так и убивать людей, например, с целью установления справедливого общественного строя. Размышляя над этой проблематикой, Альбер Камю приходит к заключению, что свобода и справедливость должны быть ограничены любовью к каждому конкретному человеку, наличие которой у человека не позволит ему сделать других людей объектами для достижения собственных целей. Таким образом, свою подлинную природу человек обретает путём движения от свободы «человека абсурда» через справедливость «человека бунта» к солидарности «человека любви»: «Начав с абсурда, невозможно пройти через бунт, не придя в результате... к переживанию любви». В этом смысле собственную задачу художника Альбер Камю видел в том, чтобы «воскресить любовь в абсурдном мире». Его размышления о любви к человеку и солидарности с каждым человеком в его страдании во многом были вдохновлены евангельской этикой. Так, в «Дневниках» Альбера Камю исследователи встречают такой сюжет ненаписанного рассказа: «Святой человек, который всю жизнь провёл в грехе... ибо, – не в силах смириться, что хотя бы одна душа будет проклята, – тоже хотел заслужить проклятие. То была величайшая любовь – любовь человека, отдающего душу свою за други своя» (ср.: Ин. 15:13; Рим. 9:3). Именно абсолютизация «любви к человеку» была меньше всего понятна современникам Альбера Камю и вызывала наибольшее число враждебной критики, упрекавшей его в том, что он изменил моральному и политическому идеалу справедливости.