Лицевое Евангелие-апракос на пергамене (около 1169 г.) содержит не только четыре миниатюры с портретами евангелистов, представленных как античные писатели в стиле комниновского «возрождения», но и миниатюру с портретами ктиторов, преподнёсших рукопись в дар Христу; во вкладной надписи упоминается монастырь во имя великомученика Феодора «Клисиуриоту». К древнейшим лицевым исследователи относят также Евангелие-тетр (XII в.) c заставками на золотом фоне в византийском стиле. Пергаменное Евангелие-апракос (XIII в.) украшено лишь тремя миниатюрами, позволяющими исследователям оценить художественные достижения на очередном этапе «классицизма» в византийском искусстве: крупный формат композиций сочетается с богатырскими пропорциями фигур, появляется архитектурный задник, особую утончённость получает колорит с изобилием розовых, голубых, пурпурных оттенков. В изображении евангелистов исследователи встречают редкие иконографические нюансы: апостол Матфей изображён анфас, с каламом и кодексом на коленях и со свитком, переброшенным через пюпитр, к нему приближается неизвестный юный святой со скрещенными на груди руками; апостол Лука, согнувшись над кодексом, выводит на нём греческими буквами «перевод» с лежащего на пюпитре длинного свитка, занявшего собой весь правый край изображения. На следование столичным традициям книжной иллюминации указывает и применение заставки в начале Евангелия от Матфея в византийском стиле: рамка «покоем» имеет золотой фон, заполненный красочным орнаментом в виде круглых медальонов с пышными кринами. Евангелие-апракос (XIV в.) имеет лишь одну миниатюру – перед текстом Евангелия от Иоанна – с изображениями апостола Иоанна Богослова и Прохора. Богатая орнаментальная рамка, золотой фон, сплошь голубые одежды святых с широкими пробелами – отсветами Божественной благодати, тончайшая живопись личного, искусный рисунок – эти качества свидетельствуют об исполнении миниатюры художником столичного уровня, близким по стилю к мастерам монументальной живописи первой четверти XIV в. в Константинополе и Фессалонике. Этому уровню соответствуют заставки в неовизантийском стиле с ощутимым влиянием восточной орнаментики. К числу интереснейших явлений поздневизантийского искусства исследователи относят рукопись лицевого Служебника (XIV в.), частично написанную на бомбицине. Она украшена изображениями святых в круглых медальонах (imago clipeata), восходящими к античным портретам (в том числе многофигурным); нерасцвеченные композиции на сюжеты Нового Завета, например, «Введение во храм» или «Омовение ног», напоминают миниатюры лицевых рукописей эпохи македонского Ренессанса, в том числе Ватиканского свитка Иисуса Навина (955–975 гг.); исследователи не исключают, что в лицевом убранстве рукописи Кутлумуша повторён более ранний антикизирующий образец. Произведениями монастырского искусства являются, по мнению исследователей, миниатюры Евангелия-тетр, вложенного в Кутлумуш около 1362 г. Исследователи отмечают, что по рисунку и цветовому решению портреты евангелистов – это упрощённые версии столичных оригиналов, хотя иконографические детали выдают осведомлённость мастеров: апостол Матфей пишет под диктовку ангела-Премудрости.