Некоторое понуждение в монастыре допускается, но не может считаться нормой. Бог призывает человека в Своё Царство, но чтобы сподобиться этого Царства, нужно исполнять Его волю. Для исполнения воли Божьей и совершения добрых дел Бог дал человеку все необходимые способности. Впрочем, монах должен полагаться не на усердие в подвигах, а на благодать Божью. В ответ на определённую ревность человека благодать Божья очищает его сердце от страстей: «Когда (люди)… устремляются на служение по святым монашеским обетам, то по благодати Божьей они очищаются от всякого зла». Говоря об аскетическом подвиге, Кесарий соединял действие благодати с усилиями человека и «устремлением его сердца» (intentio cordis): «Кто мог бы исполнить всё это без благодати Божьей и без великого напряжения сердца?». Очищение от страстей даётся человеку по милости Божьей, но чтобы обладать этой свободой, ему нужно потрудиться. Ежедневный труд подвижника состоит, главным образом, в стяжании благих навыков и борьбе со страстями, или с «испорченностью сердца» (cordis nequitia). Монах в значительной степени ограждён от тяжких грехов, но подвержен мелким и вынужден постоянно бороться с ними; пренебрежение ими подвергает человека большой опасности. Кесарий сравнивал мелкие грехи с каплями воды, которые могут потопить корабль, если они накапливаются и не вычерпываются. За любой неисправленный грех душа будет наказана в будущем веке. Различно, по мысли Кесария, следует относиться к проступкам и грехам других людей. Должно простить грех своему обидчику, и это одно из основных средств к очищению от собственных грехов. Но грехи против Бога (in Deo peccata) не следует прощать с лёгкостью, чтобы они не оказались примером погибели для других. Кесарий напоминал, что уже побеждённые страсти могут быстро возвращаться, если монах не будет ревновать о стяжании добродетелей. Все добродетели Кесарий, хотя и неявно, разделял на внешние и внутренние. Говоря о добродетели нестяжания, он пояснял, что истинная добродетель состоит в помыслах (пожеланиях), тогда как внешнее нестяжание может быть вынуждено обстоятельствами: «Ничего не иметь – подчас дело нужды, ничего же не желать – дело добродетели». Внешние (телесные) добродетели бесполезны, если нет внутренних (духовных). Подобно Иоанну Кассиану, «матерью», или «душой», всех добродетелей Кесарий называл любовь (caritas) и утверждал, что любые другие добродетели без неё лишь видимость. Он говорил и о двух «крыльях добродетелей» (virtutum alae), которые делают возможным дальнейшее преуспеяние, – это смирение (humilitas) и послушание (oboedientia; в другом месте это любовь и смирение). Смирение он также называл основанием (fundamentum) добродетелей. В противоположность гордым монахам («сынам дьявола») смиренные именуются «сынами Божьими». Обладать смирением – выше, чем быть чудотворцем. Со смирением неразрывно связано и послушание. Другой проблемой внутренней жизни Кесарий считал «теплохладность» (tepidus esse), или беспечность, небрежение, или нерадение (neglegentia). Нерадивые очень быстро заражаются самыми разными пороками и заражают других, становясь, таким образом, настоящими слугами дьявола.