Так, в переводе Кассиана правильно передано так называемое praesens historicum («настоящее историческое») греческого оригинала в отдельных местах прощальной беседы Спасителя (Ин. 13:4–5; 16:33), где синодальный перевод заменяет его прошедшим и будущим временем; в полной мере и богословски обоснованно соблюдено единообразие перевода как «знамение» и как «пребывать» в Евангелии от Иоанна (Ин. 2:18; 3:36 и т.д.). Если в синодальном переводе одним словом могут быть переданы различные греческие слова, то в переводе Кассиана налицо стремление сохранить лексическую множественность оригинала. Так, в синодальном переводе греческим словам (Мф. 7:24–25; 16:18), (Мф. 21:42; 1 Петр. 2:4–7) и (Откр. 2:17) соответствует одно и то же слово «камень», в то время как в переводе Кассиана они переданы соответственно: «скала», «камень» и «камешек». В некоторых местах переводу Кассиана в отличие от синодального удаётся передать образную тонкость греческого оригинала: в Евр. 2:1 глагол переведён как «быть унесённым течением», в синодальном стоит просто «отпасть». Яркой находкой перевода Кассиана исследователи считают своего рода «расщепление» содержащегося в новозаветном подлиннике слова, в синодальном переводе означающим «чело» и передача его в зависимости от контекста разными словами. В тех случаях, когда речь идёт о праведниках, Кассиан переводит его возвышенно-архаически, как «чело» (Откр. 7:3; 14:1; 22:4), а когда говорится о представителях грешного мира, употребляет уже обыденное слово «лоб» (Откр. 13:16; 14:9; 17:5; 20:4). При этом стремление перевода Кассиана к точности приводит в некоторых местах и к спорным результатам, например, в Мф. 5:4, где филологически безупречный перевод как «скорбящие» исследователи считают отходом от привычного «плачущие». В наибольшей степени эта спорность проявляется в попытке Кассиана передать шероховатости синтаксиса посланий апостола Павла в Рим (Рим. 5:12–13; 15:24) и Еф. 3:1, где в русский текст вводятся незавершённые обороты, заканчивающиеся многоточием. Исследователи отмечают, что по стилю перевод Кассиана, с одной стороны, не нацелен на резкий разрыв с синодальным и может даже считаться выполненным в его традициях, с другой – он очевидным образом стремится предложить читателю текст на более современном языке. Это проявляется, прежде всего, в отказе от архаичных слов вроде «сей», «оный», от форм «домы», «святый», «злый», «человеки». Традиционное «обетование» везде заменяется словом «обещание», «темница» переведено как «тюрьма», «змий» – как «змей». Вместо «колодезя» (Ин. 4:6) и «кладязя» (Откр. 9:1) употребляется слово «колодец». Мф. 12:19 (цитата из Книги пророка Исаии) звучит как «Он не вступит в спор и не подымет крика» вместо «не воспрекословит, не возопиет», как в синодальном. Но при этом перевод Кассиана оказывается непоследовательным в этом отношении. В нём исследователи встречают и такие слова, как «чрез» и «пред», употребляется то слово «мать» (Ин. 2:1–5; 19:25–27), то «матерь» (Мф. 12:46–50 пар.).