Анализируя причины этого явления, Иларион писал, что сознание современников пропитано губительным для «живой веры» интеллектуализмом, основание которого – гордость. Человечество всё больше кичится достижениями науки и прогресса, и вместе с тем ему всё труднее принимать Бога воплотившегося – для Илариона эта связь была бесспорной. Только те, кто обладают смирением и сознают ущербность, несамодостаточность и извращённость грехом собственной природы, могут оценить восприятие и исцеление человеческой природы Богом Словом. Гордость «борется с воплощением, как с ненужным» по той причине, что «веровать в воплощение это значит исповедовать, что без Бога всё человечество – ничто». Вместе с тем проповедь Воплощения, по мысли Илариона, нужна и для богословской школы. Он отмечал, что школьное богословие не раскрывает перед христианами всей глубины содержания этого события: «...Оно недостаточно значения придаёт домостроительству воплощения и вовсе не учит, что именно через это домостроительство должно осуществиться совершенство нашего человечества». Иларион считал, что в учебниках по догматическому богословию центр спасения «перенесён из Вифлеема на Голгофу», по этой причине, писал он, «наша догматика умеет так представить дело нашего спасения, что оно оказывается не стоящим ни в какой связи с воплощением». По мнению Илариона, наибольший вред русскому богословию нанесла юридическая теория искупления, он считал необходимым отказаться от употребления её центральных понятий «удовлетворение» и «заслуга». В критике юридизма в сотериологии Иларион не был первым. Ему предшествовали работы архимандрита Сергия (Страгородского) «Православное учение о спасении», П.Я. Светлова «Значение креста в деле Христовом» (1893 г.), публикации митрополита Антония (Храповицкого), а также священника Стефана Остроумова, священника Ивана Дмитриевского и др. Иларион отмечал, что «уже зародилось новое богословское направление, свергающее с себя мертвящие узы прежней схоластики». Себя он причислял к этому направлению, а борьбу с юридической теорией считал своим священным долгом. Однако, борясь с юридической теорией искупления, которой, как он полагал, «для... нашего спасения нужен только крест и страдание, а не воплощение», Иларион, по замечаниям его критиков, доходит «до отрицания самого понятия искупления». Называя Воплощение «началом спасения», Иларион имел в виду не только начало хронологическое, но и логическое. Он придавал чрезвычайно важное значение факту единения двух природ во Христе, писал, что «единение естеств само в себе есть источник спасения человека». С воплощения Иисуса Христа начинается «новое бытие» человечества, поскольку восстанавливается «красота изначальная» человеческой природы.