Поэтому человеческая индивидуальность также должна быть снята в церкви, в личностном общении с другими личностями: «Нет истинного бытия без общения (communion)». Хотя аргументация, приводимая В.Н. Лосским и митрополитом Иоанном (Зизиуласом), во многом является верной и заслуживает внимания исследователей, при оценке соотношения понятий «личность» и «индивид» они не могут не учитывать того, что, как показывает анализ святоотеческих высказываний, личностность и индивидуальность не воспринимались в патристическую эпоху в качестве несовместимых и противоположных категорий. Противоречие и несовместимость между ними возникают лишь в том случае, если одно из них берётся в классическом философско-богословском смысле, а другое интерпретируется на основании его понимания в новоевропейской философии. В этой связи особо важными исследователи считают задачи систематизации представлений об индивиде и индивидуальности древних церковных писателей и соотнесения этих представлений с их представлениями о личности и с различными учениями об индивиде и личности, которые развивались в новоевропейской философии. Примером такого анализа может служить работа Лукиана Турческу. Понятия «индивид» и «индивидуальное» (неделимое) встречаются в греческой патристической литературе редко; они употребляются и в традиционном философском смысле, и в соотношении с понятиями «ипостась» и «лицо», типичными для богословских построений. Св. отцам было известно восходящее к Аристотелю сопоставление индивида как частного с родом и видом как общим. Феодорит Кирский, писал: «Согласно... учению отцов, какое различие имеет общее по отношению к частному или род по отношению к виду или индивиду, такое же различие имеет сущность по отношению к ипостаси». Понятие «индивид» соотносится здесь с характерным для восточного христианского богословия учением об ипостаси как о самостоятельном индивидуальном сущем. Сходная мысль прослеживается в приписываемом Леонтию Византийскому сочинении «О сектах»: «(Отцы) называют ипостасью или лицом то, что философы называют неделимой сущностью», однако здесь присутствует некоторая терминологическая путаница: «неделимая сущность» оказывается тождественной ипостаси и воспринимается как нечто единичное, тогда как традиционным для святоотеческой литературы было представление о сущности как общем. Однако с учётом того, что в этом сочинении говорится об «индивидуализированной» сущности, эти слова могут быть поняты как продолжение восходящего к Аристотелю разделения первой сущности (частное, индивидуальное) и второй сущности (общее). Именно в таком смысле сопоставление терминов «сущность», «ипостась», «лицо» и «индивид» осуществляется в трактате «К еллинам, на основании общих понятий» Григория Нисского. Согласно Григорию Нисскому, «если кто-то говорит, что мы называем Петра, Павла и Варнаву тремя частичными сущностями, что очевидно означает частными (сущностями)..., он должен понимать, что... мы не подразумеваем ничего, кроме как (того, что любой из них) есть индивид, то есть личность». Согласно утверждению Григория Ниского в этом трактате, индивид соотносится с видом так же, как сущность соотносится с ипостасью; причём познание индивидуального и познание видового в вещи осуществляются в различных по своей направленности познавательных актах: «Очевидно, что не одно и то же вид и индивид, то есть сущность и ипостась; ибо, когда говорится о чём-то индивидуальном, то есть об ипостаси, это прямо отсылает мысль слушающего к разысканию (кого-то) с вьющимися волосами, голубыми глазами, сына, отца и подобного этому; когда же говорится о виде, то есть о сущности, это служит познанию животного разумного, смертного, способного к разумению и познанию, или же животного неразумного, смертного, умеющего ржать и тому подобного».