Жёсткую позицию, доходившую до отрицания таинств признающего митрополита Сергия духовенства, занимали епископ Димитрий (Любимов; в январе 1929 г. возведён митрополитом Иосифом в сан архиепископа), протоиерей Фёдор Константинович Андреев, священник Николай Фёдорович Прозоров и Михаил Александрович Новосёлов. Во многом как ответ на агитацию крайних иосифлян последовал указ Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного Священного Синода от 6 августа 1929 г., в котором объявлялось: «Таинства, совершённые в отделении от единства церковного... последователями бывшего Ленинградского митрополита Иосифа (Петровых), бывшего Гдовского епископа Димитрия (Любимова), бывшего Уразовского епископа Алексия (Буй), как тоже находящихся в состоянии запрещения, также недействительны, и обращающихся из этих расколов, если последние крещены в расколе, принимать через таинство Св. Миропомазания». Митрополит Иосиф призывал своих сторонников к нормализации отношений с гражданскими властями, выступал за официальную регистрацию иосифлянских приходов, советовал исполнять требования административных органов, если они только не затрагивают вопросов веры. Позднее, уже на следствии, митрополит Иосиф говорил, что не видит ничего невозможного в существовании церковного течения как легальной религиозной организации и готов выслушать требования гражданских властей, не выходящие за рамки принципов свободы совести, декларируемых советским законодательством, добавив, правда, что он слабо на это надеется. Однако в иосифлянстве было много тех, кто были готовы, скорее, полностью перейти на нелегальное положение, чем хоть в чем-то уступить властям. Впрочем, было бы ошибочным считать, как это делали следователи ОГПУ, что иосифляне в дальнейшем разделились на две группировки – «левую» во главе с митрополитом Иосифом (Петровых) и «правую» во главе с епископом Димитрием (Любимовым). Епископ Димитрий пока было возможно (до осени 1929 г.) поддерживал постоянную связь с жившим в ссылке в Никольском Моденском монастыре митрополитом Иосифом, с уважением относился к нему и старался исполнять почти все его указы. Наиболее активных участников движения из среды мирян исследователи условно делят на три категории. Первую составляли представители интеллигенции и образованных слоёв ленинградских и московских приходов, которые считали, что защищают своё право на свободу совести. Второй, очень активной группой в иосифлянстве были фанатично верующие люди, иногда даже со взглядами, искажающими православное вероучение, например, иоанниты, которых в иосифлянах привлекали сходство взглядов на безблагодатность священства в неприсоединившихся к ним храмах и отказ от любых форм соглашательства с «сатанинской» властью. Третья, наиболее массовая группа – представители социальных слоёв, которые подвергались репрессиям властей в ходе социальных преобразований, осуществляемых в стране. Очевидцы вспоминали, что «в церкви Воскресения на Крови тогда было очень много народу... Сюда хлынула масса раскулаченных... Сюда приходили все обиженные и недовольные. Митрополит Иосиф невольно стал для них знаменем».