Накануне эпохи Константина Великого социальные процессы внутри христианских общин, увеличивающихся в численности и все чаще принимающих в свой состав представителей богатой и образованной общественной верхушки, делают возможным соединение христианской проповеди с самыми утонченными формами античной риторики. Еще в середине III в. работает Григорий Неокесарийский, посвятивший своему учителю Оригену «Благодарственное слово» («Панегирик»), в котором традиционные стилистические формы сочетаются с новой по духу автобиографической интимностью. Еще сознательнее и отчетливее игра на контрастах старой формы и нового содержания проведена в диалоге Мефодия «Пир, или О любви». Сочинение изобилует платоновскими реминисценциями в языке и стиле, ситуациях и идеях; но место эллинского Эроса заняла христианская девственность, а содержание диалога – прославление аскезы. Неожиданный эффект в финале: участницы диалога поют торжественное славословие мистическому браку Христа и Церкви.

По-видимому, опыт Мефодия был близок к литургической практике христианских общин, но в «большой литературе» он надолго остается без последствий. В 60-е гг. IV в. богослов-еретик, ученик языческого ритора Епифания Апполинарий Лаодикийский пытается заново основать христианскую поэзию на иных, вполне традиционных началах. От его многочисленных сочинений ничего не дошло, однако некоторое понятие об этом творчестве дает ложно приписанное Апполинарию, по-видимому, более позднее переложение псалмов Давида метром и языком Гомера – виртуозное, но далекое от живых тенденций литературного развития.

Постепенно христианская проза ассимилирует все новые жанры. Если христиане первых времен жили не воспоминаниями о прошлом, но чаяниями о будущем, не историей, но эсхатологией, то к IV в. положение меняется, и Церковь ощущает потребность увековечить свою историю. За это взялся епископ Кесарии Евсевий Памфил, который написал «Церковную историю», в последнем варианте доведенную до 323 г. (т.е. до эпохи Константина). Образцом для ее структуры послужил выработанный эллинистической наукой тип истории философских школ: таблицам преемства философских кафедр соответствуют таблицы преемства епископских кафедр, дана подробная библиография трудов богословов и ересиархов. Евсевий охотно обосновывает такую формальную организацию материала, называя христианскую религию «нашей философией».

Творчество Евсевия проникнуто торжествующим настроением, вызванным событиями Константиновских времен. Однако именно в этот момент, когда Церковь добилась полной легальности и политического влияния, она оказалась перед необходимостью пересмотреть некоторые основы своей доктрины. Это вызвало к жизни так называемые арианские споры о божественности Логоса – Христа, в процессе которых складывается внутренний строй византийского христианства. Эти споры стояли в центре всей общественной жизни IV в. и не могли не повлиять на ход литературного процесса.

Христианские авторы IV в., работающие в традиционных риторических и поэтических жанрах, нередко избегают вспоминать о своей вере и оперируют исключительно языческими образами и понятиями, как можно полнее усваивая нормы и достижения языческой классической культуры. В решении этой задачи огромная заслуга принадлежит так называемому каппадокийскому кружку, ядро которого составляли Василий Великий (епископ Кесарийский), его брат Григорий (епископ Нисский) и его ближайший друг Григорий Назианзин (Григорий Богослов). В богословскую полемику они перенесли методы неоплатонической диалектики и отличное знание древней словесности.