С этим связаны такие традиционные для западной христологии выражения Зинона, как «воспринять человека» («hominem assumere»; ср.: «homine suscipiendo»), «родиться человеком» («in hominem gignere/nasci»), «облечься в человека» («hominem induere»), «носить человека» («hominem gerere») и др. Для описания отношений между Спасителем и спасённым Им человечеством Зинон использовал традиционное сопоставление ветхого Адама и Нового Адама – Христа. По его словам, любовь Бога к людям «Еву восстановила в Марии, а Адама обновила во Христе»; «Адам был восстановлен Христом, а Ева – Церковью». При этом отправной точкой рассуждений Зинона, как правило, служат образы Священного Писания: райское древо, жертвоприношение Исаака, лестница Иакова, жезл Моисея, пасхальный агнец и др. Подобно тому, как при жертвоприношении Исаака «одно предлагалось в жертву, а другое было принесено в жертву, так и в страдании Христа то, что провинилось по причине Адама, освобождается Христом». Лестница Иакова предызображала Крест Христов, поскольку «с помощью него Господь Иисус Христос, совершив и завершив для Отца все таинственные (дела спасения; «mysteria universa»), и Адама возвратил (в рай), и всем, следующим за Собой, открыл путь на небо». Ещё одним основанием сотериологии Зинона является традиционный сотериологический принцип «подобным – подобное», выраженный у него следующим образом: «Бог ради человека вкусил закон смерти, чтобы человек через Бога вновь обрёл закон бессмертия, который утратил». Сын Божий претерпел страдания как немощный человек, чтобы упразднить закон смерти и даровать человечеству бессмертие; а как Богочеловек Он стал «Посредником («medius») между Отцом и людьми». Другими словами, Бог стал человеком и воспринял смерть, чтобы «через человека, которого Он носил, даровать человечеству надежду победы над смертью и привести его к награде бессмертия». Как истинный пасхальный Агнец Христос исполнил все пророчества Ветхого Завета и Нового Завета: «Он – Первенец, поскольку только Он один познал древность Отца; Он – последний, поскольку после Него нет никого; Он – вечный, поскольку был умерщвлён и оказался живым; Он – непорочный, поскольку один чист от греха; Он – спасительный, поскольку Им мы побеждаем смерть; Он – мужеского пола, поскольку Он есть Сила Божия; Он – совершенный Агнец, поскольку в Нём Великий Священник, сокрывшись благочестивым таинством в Своей собственной жертве, ныне соделал богом человека («deum reddidit hominem»), которого принёс в жертву». Так в богословии Зинона отражается древняя идея обожения человека как главная сотериологическая цель: «Ради человека Бог соизволил висеть на Кресте, чтобы преобразить в бога человека («in deum hominem commutaret»), которым Он облёкся». Учение Зинона о церкви сложилось под влиянием ранних западных богословов – прежде всего, Тертуллиана и Киприана Карфагенского. У них он заимствовал многие образы и наименования церкви, такие как «Матерь» («ecclesia mater»; «mater nostra»), «Невеста Христова» («Christi sponsa»), «Матерь Дева» («virgo mater»), «духовная Жена» («spiritalis femina»), «духовное Тело» («spiritale corpus»), «благодать Тела Христова» («Christi corporis gratia») и др.