Последним толчком, призывающим к действию, стало прошение 250 московских старообрядцев о разрешении построить им собственную церковь, иметь официальных священников, отправлять службу по старым книгам. Получив в 1800 г. эту просьбу, Платон решил удовлетворить ее и написал правила для единоверцев, утвержденные в 1801 г. Святейшим Синодом. Первая единоверческая церковь появилась в Москве уже в 1801 г. – на Введенском кладбище, став памятником благоразумной терпимости. На уступки пошла и другая сторона: старообрядцы согласились признать главенство Святейшего Синода. К Платону обращались по вопросу о соединении церквей и англичане, искавшие сближения с православием, а также, по поручению Наполеона I, в 1810 г. сенатор Грегоар. Англичанам Платон послал курс богословия, а Грегоару дал прямой отрицательный ответ. Он продолжал пользоваться доверием императрицы, которая поручила ему одно из самых щекотливых дел. В декабре 1785 г. издается указ, согласно которому Платону и главнокомандующему в Москве графу Брюсу велено «рассмотреть книги», напечатанные в типографии знаменитого писателя и  издателя Н.И. Новикова. Цель – выявить те, которые были «сомнительного содержания», и уже только одному Платону «произвести испытание» Новикова в православии. В глазах Екатерины II издатель знаменитых сатирических журналов, один из виднейших масонов, был личностью одиозной, а его деятельность нежелательной. Нужны были аргументы для ее пресечения, а Платону и Брюсу надлежало их отыскать и сформулировать. Сделать это должен был, прежде всего, Платон, авторитет которого был велик. Однако он, проявив большое мужество, оказался предельно объективным. Все книги, изданные Н.И. Новиковым, он разделил на три группы. К первой отнес «собственно литературные». Таковые, утверждал он, надо всячески поощрять: они содействуют образованию. Вторая группа – книги мистического содержания. Платон признался, что их не понимает и посему судить о них не может. К третьей группе были отнесены «книги самые зловредные, развращающие добрые нравы и ухищряющие подкапывать святыни нашей веры». Казалось бы, зло найдено. Но о каких книгах шла речь? «О гнусных и юродивых похождениях так называемых энциклопедистов». И таковые, по его мнению, следует «исторгать как пагубные плевела, возрастающие между добрыми семенами». Но это был отзыв, адресованный горячей поклоннице Вольтера и Дидро, которых Екатерина II называла своими учителями. Что же касается испытания в православии, то митрополит с благородной откровенностью сказал, что желал бы побольше видеть таких христиан, как Новиков. Платон фактически не выполнил «высочайшего» поручения, высказал смелость и независимость суждений перед лицом самой императрицы, и Екатерина II увидела и оценила эти его качества. До времени гроза для Новикова миновала. Но прогремит революция во Франции, типография Новикова будет закрыта, книги конфискованы, а сам он окажется в Шлиссельбургской крепости. С 1781 г., оставив за собой общее направление епархиальных дел, Платон передал ближайшее заведование ими своему викарию, а сам жил у Троицы и в Вифании. В 1787 г. он получил звание митрополита, согласно требованиям того времени, любившему церемонность и сюрпризы, несколько необычным образом. Платону исполнилось 50 лет, и дата его рождения совпала с приездом в Москву императрицы (после поездки на юг) и двора. Был праздник Петра и Павла (напомним: мирское имя Платона – Петр, а Павел – наследник престола). По этому случаю состоялась торжественная служба в Успенском соборе, которую совершал сам Платон, а вместе с ним духовник императрицы, Иоанн Памфилов, которому присутствовавшая на богослужении государыня приказала в многолетиях перед трисвятием наименовать архиепископа Платона «митрополитом». Услышав это, Платон заметил Памфилову: «Вы ошиблись». «Так  велено», – был ответ. Тогда Платон, конечно, сообразил, в чем дело, и низко поклонился государыне из алтаря, а после литургии произнес красноречивое Слово.