Подобно типичным представителям позднего немецкого Просвещения Иммануилу Канту и Иоганну Гофриду Гердеру, Г.Э. Лессинг, разделяя базовые принципы просветительской программы, последовательно критиковал узкий рационализм ранних просветителей и тем самым подготовил почву для формирования романтизма и немецкого спекулятивного идеализма. Специфика религиозных воззрений Г.Э. Лессинга определяется сознательно взятой им на себя ролью посредника в диалоге между разумом, трактуемым в духе Просвещения, и традицией (историческим документом, авторитетным преданием, религиозным откровением). Острие его полемики всегда направлено одновременно против рациональной теологии вольфианского образца (см. ст. Вольф Христиан), игнорирующей букву исторического свидетельства, и против некритического догматизма позитивных религий («Христианство разума» («Christenthum der Vernunft». 1751–1753 гг.), «О действительности вещей вне Бога» («Über die Wirklichkeit der Dinge außer Gott». 1763 г.), «Религия Христа» («Die Religion Christi». 1780 г.)). В соответствии с этой установкой религиозно-философские размышления Г.Э. Лессинга чаще всего развёртываются в двух регистрах – как текстологическая и историческая критика и как рационально-логическое построение. Через всё его творчество проходит лейтмотив противопоставления естественной религии, ориентированной, прежде всего, на правила и нормы действия, и позитивной религии, основанной на содержательных вероучительных догматах. Уже в раннем сочинении «Мысли о гернгутерах» («Gedanken über die Herrnhuter». 1750 г.) Г.Э. Лессинг рассматривал историю христианской религии как процесс постепенного углубления разрыва между действием и умозрением: если в период утверждения католицизма «деятельное христианство день ото дня становилось всё слабее, тогда как созерцательное между тем благодаря фантастическим наитиям и человеческим расширениям достигло таких высот, каких не достигало ещё ни одно суеверие», то впоследствии разум, ставший орудием борьбы с суеверием, увлёк человечество «на иной, ложный путь, который хотя и в меньшей степени уводит от истины, но зато в тем большей мере препятствует исполнению обязанностей христианина». В посмертно опубликованном фрагменте 1750–1760 гг. «О возникновении богооткровенной религии» («Über die Entstehung der geoffenbarten Religion») это противопоставление выдвигается в качестве основного принципа истолкования догматических положений различных мировых религий: «Как скоро почли за благо сделать религию общей, то вынуждены были прийти к согласию в отношении известных вещей и понятий и придать этим вещам и понятиям, ставшим предметом соглашения, важность и необходимость, которую естественно познанные религиозные истины имели сами по себе», вследствие чего «из религии природы, которую людям невозможно было практиковать единообразно, пришлось создать позитивную религию, подобно тому как на основе естественного права по той же причине пришлось создать позитивное право».