В первой половине XVII в. книжная справа осуществлялась в типографии Киево-Печерского монастыря, где был издан ряд богослужебных книг, ориентированных на греческие новопечатные издания (в первую очередь, венецианские издания XVI–XVII вв.), о чём свидетельствуют предисловия к этим книгам: Постную Триодь (1627 г.) сверил «с греческим зводом» Павма (Берында), Служебник (1629 г.) был исправлен Тарасием (Земкой) «от еллинскаго зводу истиннаго», Цветная Триодь (1631 г.) также была сверена Тарасием (Земкой) по греческим источникам. Киевские книжники подчёркивали, что изданные в Венеции «еллинские» церковные книги исправны, а в «славенских» – «множайшаа и бесчисленнаа погрешения». Грекоориентированность этой книжной справы стала закономерным следствием тесных контактов Западнорусской митрополии, входившей в состав Константинопольского патриархата, с греческим и южнославянским православным миром. При проведении книжной справы на языковом уровне книжники руководствовались идеей «подобия» церковнославянского языка греческому: «Мает бо вем язык славенский токовую в собе силу и зацность, же языку грецкому якобы природне съгласует, и властности его съчиняется: и в переклад свой приличне, и неяко природне он берет и приймует, в подобныи спадки склонений и съчинения падаючи... наизвязнейшее сложное грецкое слово подобных также завязным, и сложным по славенску выложити есть можно». В текстологическом отношении книжная справа, осуществлявшаяся типографией Киево-Печерского монастыря, привела к созданию новой редакции литургических текстов, которая в большей степени, чем редакция, принятая в Московской Руси, соответствовала греческим источникам. Помимо греческого влияния юго-западнорусские богослужебные книги испытали сильное воздействие латинских изданий, особенно усилившееся при Киевском митрополите Петре (Могиле), который сам принимал деятельное участие в преобразовании богослужения и сопутствующей этому книжной справе по греческим и отчасти латинским образцам. Так, при подготовке издания Требника (Киев, 1646 г.), которое до XX в. широко использовалось на украинских и белорусских землях, Пётр (Могила) использовал в качестве источников не только греческие евхологии, но и католические Rituale romanum (Romae, 1615 г.), откуда заимствовал около 20 чинопоследований, не встречавшихся в православных богослужебных книгах. В Московской Руси официальный статус книжной справы определило постановление Стоглавого Собора 1551 г., вменившее в обязанность духовенству наблюдение за правильностью церковных книг, которая связывалась с ориентацией на славянскую рукописную традицию. «Неправленые» и «описливые» рукописи требовалось соборно поправить «з добрых переводов» (авторитетное орфографическое руководство того времени «О множестве и о единстве» заканчивается грозным предостережением). Особую актуальность книжная справа приобрела в связи с появлением в Московской Руси книгопечатания, начавшегося деятельностью так называемой анонимной типографии (создана в Москве в 1553 г.) и трудами Ивана Фёдорова с Петром Тимофеевым Мстиславцем, затем продолженного на Московском Печатном дворе. Основной задачей типографий было издание богослужебных книг, что активизировало книжную справу с целью создания кодифицированных редакций.