Не позднее конца XIV в. книжник, связанный с окружением Киевского митрополита св. Алексия, создал в Константинополе особую редакцию перевода Нового Завета на церковнославянский язык (см. Чудовский Новый Завет). Переводчик стремился к максимально точному отражению греческого оригинала, прибегая к поморфемному переводу, калькированию (на лексическом и синтаксическом уровнях), употреблению греческих флексий в грецизмах, воспроизведению начертаний графем и греческих лигатур, последовательной постановке акцентных знаков в подражание греческому минускулу. В филологической литературе высказывается гипотеза о существовании в окружении митрополита Алексия (возможно, в Чудовом в честь Чуда архангела Михаила в Хонех монастыре) группы переводчиков, связанных с Константинополем, которые перевели помимо Чудовского Нового Завета также «Устав литургии» патриарха Филофея, Служебник и Триоди и таким образом подготовили переход богослужения Русской церкви (первоначально, как полагают исследователи, в общежительных монастырях, прямо или косвенно связанных с митрополитом Алексием) со Студийского на Иерусалимский устав. Списки этих переводов не получили в древнерусской рукописной традиции XIV–XV вв. широкого распространения (в XVII в. Чудовский Новый Завет использовался в ходе никоновской книжной справы как авторитетнейший список) и были достаточно быстро вытеснены из обращения святогорскими переводами XIV в., которые пришли на Русь в эпоху второго южнославянского влияния конца XIV – первой половины XV вв. На рубеже XIV и XV вв., после длительного перерыва, восстановились прерванные монголо-татарским нашествием контакты Русской церкви с другими православными церквами, которые к этому времени перешли на богослужение по Иерусалимскому уставу (Константинопольская – в XIII в., Сербская и Болгарская – в первой половине XIV в.). Начальный этап реформы богослужения и книжности на Руси в ходе второго южнославянского влияния связан с преемником Алексия – Киевским митрополитом св. Киприаном (1390–1406 гг.), болгарином и бывшим афонским иноком, при котором на Руси получили распространение Иерусалимский устав (рубежом XIV и XV вв. исследователи датируют списки Иерусалимского устава Исторического музея и тесно связанного с ним в употреблении Стишного Пролога Исторического музея из митрополичьего Чудова монастыря; тот же устав до 1406 г. имелся, по мнению исследователей, в Андрониковом в честь Нерукотворного образа Спасителя монастыре) и переводы библейских и богослужебных книг и аскетических сочинений, выполненные в конце XIII – XIV вв. южнославянскими (в первую очередь, болгарскими) книжниками в Тырнове и на Афоне. Святитель Киприан перевёл с греческого языка ряд гимнографических текстов. В ходе второго южнославянского влияния на Руси утвердилась систематическая книжная справа как продолжение процесса, начавшегося на Балканах. В древнерусской книжной справе в этот период реализуются представления о книжной правильности, усвоенные от южнославянских книжников. Предшествующая эволюция церковнославянского языка русского извода, когда в него проникали элементы живого языка, начинает рассматриваться как порча. «Максимальное приближение языка перевода к греческому тексту и архаизация письменного языка, изгнание из него всех элементов живого языка... становится идеалом и для русских книжников, правщиков и переписчиков церковных книг».