Одновременно до конца первой трети XV в. продолжалась переводческая деятельность на Афоне. Результатом книжной справы, проведённой на Афоне и в южнославянских книжных центрах, стало создание новых редакций библейских и богослужебных книг, новых переводов и нормализация церковнославянского языка. В ходе афоно-тырновской и ресавской книжных справ были переведены заново либо существенно отредактированы путём сличения славянских списков с греческими: 1) полный круг литургических книг и паралитургические сборники (Стишной Пролог, триодный Синаксарь, «студийская коллекция» гомилий, патриарший гомилиарий, Маргарит и др.), необходимые для богослужения по Иерусалимскому уставу, а также восполняющие отсутствие дисциплинарной части в этом уставе Пандекты и Тактикон Никона Черногорца и «Книга о постничестве» Василия Великого; 2) связанные с исихазмом аскетические и догматико-полемические сочинения («Лествица» Иоанна Лествичника, сочинения Дорофея Газского, преподобных Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова, Григория Синаита, Григория Паламы и др.); 3) Евангелия и Псалтирь, афонские редакции которых были положены в XVI в. в основу печатных изданий и сохранились до настоящего времени; 4) толкования на ряд библейских книг (Беседы Иоанна Златоуста на книгу Бытие («Шестоднев»), толкования на «Песнь Песней» и «Книгу Иова»). Афоно-тырновская книжная справа имела архаизирующий характер и была направлена на сближение с греческим оригиналом с целью очистки славянских текстов от накопившихся в них ошибок; греческая традиция рассматривалась как эталонная и не подвергавшаяся изменениям. С точки зрения деятелей афоно-тырновской реформы, славянская книжная практика предшествующего периода, допускавшая отступления от буквы греческого оригинала, делала возможным проникновение в славянские тексты локальных элементов, что привело к порче славянской книжности. Излагая мотивы справщицкой деятельности своего наставника Тырновского патриарха Евфимия, Григорий Цамблак указывал: «Первии преводителе – или за еже еллиньскаго языка же и учения не в конец ведети, или и своего языка дебелости служити – яже издаша книги не сложны в речех явишася, и разумению греческих писании не согласны, дебелством же связаны, и негладкии к течению глаголному, и тъкмо от еже именоватися благочестивых книг верное имеху. Мног же вред в них крыяшеся – истинным догматом сопротивление; темьже и многы ереси от сих произыдоша». В текстологическом отношении установки справщиков отразились в ориентации на современные греческие списки, в лингвистическом отношении – в ориентации на греческие языковые модели: в синтаксисе (сохранение количества и порядка слов во фразе, глагольного управления, ряда причастных и инфинитивных оборотов), в лексике (рост числа калек и заимствований), в словообразовании (калькирование, композита), а также в устранении локальных черт. В международных центрах православия (в Константинополе и на Афоне) трудились и русские книжники. В большинстве случаев они копировали южнославянские переводы, однако предпринимали и самостоятельные труды.