В своём издании «Кодекса Феодосия» Т. Моммзен утверждал, что часть конституций без даты издания, принятых императорами Феодосием II и Валентинианом III и включённых в «Кодекс Юстиниана», может происходить не из «Кодекса Феодосия», а из иного источника. Исследователи предполагают, что не из «Кодекса Феодосия» происходит конституция от 405 г., однако исследователи не исключают и возможность того, что её отсутствие в «Кодексе Феодосия» обусловлено плохой сохранностью этого памятника. Сомнения в общепринятой гипотезе выражают и современные исследователи. Так, существует мнение, что не могли быть заимствованы ни из «Кодекса Феодосия», ни из Диоклетиановых кодексов вошедшие в «Кодекс Юстиниана» постановления, изданные императорами Константином и Лицинием. Император Юстиниан разрешил помещать в «Кодекс Юстиниана» даже те постановления, дата принятия которых не сохранилась («…и не должно возникать никаких сомнений... из-за того, что некоторые конституции изданы без указания даты и консульства... поскольку все они без сомнения имеют силу всеобщих конституций»). Тем самым он отменил постановление императора Константина от 322 г., согласно которому подобные постановления лишались юридической силы. Однако, как правило, постановления, включённые в «Кодекс Юстиниана», имеют надпись (инскрипцию), в которой указаны император (или императоры), принявший постановление, и его адресат, а также подпись, содержащую сведения о месте и дне принятия постановления; указываются также консулы соответствующего года. Фрагменты постановлений расположены в хронологическом порядке. Кроме того, все включённые в «Кодекс Юстиниана» императорские постановления, в том числе и рескрипты, приобретают юридическую силу всеобщих конституций. В отличие от юстиниановских юристов составители «Кодекса Феодосия» должны были собрать те конституции, которые уже имели признаки всеобщего закона, установленные в конституции Валентиниана III в 426 г. В постклассическую эпоху значения терминов «lex» и «constitutio» совпадают. В конституции «Haec quae necessario» сформулирован ответ на вопрос о принципах отбора императорских постановлений, не обладающих признаками всеобщего закона, для включения в «Кодекс Юстиниана»: отбор происходил на основании «полезности» («propter utilitatem sanctionis») содержащихся в них правовых норм. Таким образом, к началу VI в. концепция «lex generalis» претерпела значительные изменения. При императоре Юстиниане термин приобретает новое значение: если в начале V в. всеобщность (generalitas) закона определялась, в основном, на основании его формальных характеристик, то в начале VI в. она определяется его нормативно-правовым содержанием (см. в ст. «Кодекс Феодосия»).