Авторитетными в Киево-Могилянской академии были также иезуитские курсы «Новое искусство остроумия» Якоба Мазена (1606–1681 гг.) и «Три книги поэтических наставлений» Герарда Йоханнеса Воссия (1577–1649 гг.). Из риторик помимо трактата Кипрьяну Суариша (1524–1593 гг.) в Киево-Могилянской академии, как и в учебных заведениях всей Европы, популярным был трактат «Orator extemporaneus...» («Импровизированный оратор…») польского иезуита Михала Радава (1615–1687 гг.). Косвенным свидетельством этого факта исследователи считают то, что среди старопечатных изданий, хранящихся в Национальной библиотеке Украины имени В.И. Вернадского, находится 6 экз. этой риторики. Библиотека Киево-Могилянской академии не раз пострадала от пожаров. Исследователи полагают, что поэтому в Киеве не найдено ни одного экземпляра поэтик Дж.Ч. Скалиджеро и Я. Понтана, трактат М.Дж. Виды есть только в издании 1766 г. Печатные западные учебники были дорогими, особенно в XVII в., поэтому среди киевских рукописей есть переписанные трактаты М. Радава и Я. Мазена. В киевских книгохранилищах находятся рукописи поэтик и риторик середины XVII – второй половины XVIII вв., привезённые в Киево-Могилянскую академию из учебных заведений других городов. В некоторых киевских курсах поэтики исследователи встречают попытки систематизировать литературную практику и на основе её анализа создать элементы теории, которые не встречаются в классических трактатах. Например, десять приёмов начала эпитафии приводит риторика «Paraenesis» («Указание»; 1725 г.?). Примером самостоятельного развития в Киево-Могилянской академии теории словесности исследователи называют разработанное её преподавателями учение о «тренах» и «тренодии» (от греч. «плач», «погребальная песнь»). Представления о тренах в Киево-Могилянской академии формировались, главным образом, на основе отдельных положений из поэтики Дж.Ч. Скалигеро и на анализе текстов польского поэта Яна Кохановского. Особое место в киевских поэтиках, по мнению исследователей, занимают примеры. Благодаря им «прикладная поэтика» имела своеобразный выход в область литературной практики. В частности, по мнению исследователей, она сыграла важную роль в становлении новой жанрово-стилевой системы литературы православно-славянского региона. Киевские преподаватели иллюстрировали свои высказывания не только фрагментами античных произведений, но и «образцовыми» текстами более поздних эпох, а также собственными сочинениями. В ранних трактатах доминировали примеры на латыни, со временем всё больше использовались польские и церковнославянские тексты. Согласно описи В.Д. Литвинова, большинство риторик построено по образцам античных и ренессансных руководств. Уже в названиях некоторых из них прослеживается чёткая ориентация на Марка Туллия Цицерона: три курса называются «Arbor Tulliana…» («Древо туллианское…»). Сохранились курсы «Orator e mente Tulliana… instructus» («Оратор, на туллианских образцах… обученный», 1687 г.), «Сlassis Tulliana…» («Корабль туллианский…», 1699 г.), «Hortulus Tullianus…» («Садик туллианский…», XVII в.), «Rostra Tulliana…» («Туллианская ростра…», 1701 г.). Риторика «Меthodus…» («Метод…», 1713 г.) написана по образцу основного учебника иезуитских коллегий – трактата «Три книги о риторическом искусстве, почерпнутые из Аристотеля, Цицерона и Квинтилиана» португальского иезуита Кипрьяну Суариша (1562 г.).