Возможность такой коммуникации был обозначена Деррида в его анализе типов знаков, когда, с одной стороны, любые знаки (в том числе и письменная графика) могут рассматриваться как знаки письменности/archi-ecriture, а с другой стороны, письменные знаки как графика используются для транспортировки знаков письменности и, стало быть, граничат уже с самим пространством archi-ecriture. Если эти различия ещё можно каким-то образом уловить, то смысловые различия в использовании понятия «письменность» содержатся лишь в контексте и могут ускользать от рассмотрения. Это связано с многозначностью самог французского слова «l'écriture», которое в русском переводе может быть обозначено просто различными словами: 1) как результат – письмо (текст); 2) как процесс – написание (писание); 3) как средство, используемое в процессе, т.е. как средство/процесс, письменность. В русскоязычной литературе общеупотребительным является первый вариант. Конечно, все три перевода близки друг другу, так что в содержание «письма» можно включить и процессуальные, и опосредующие контексты. Однако следует признать, что такое представительство – явно не полное, поскольку в таком переводе делается акцент на такие аспекты смысла, которые не являются ведущими не только  для archi-ecriture, но даже и для вульгарной концепции письменности. Принятый здесь перевод (письменность) позволяет в большей мере, чем перевод «письмо», выразить содержание и archi-ecriture, и вульгарной концепции. «Письменность» совершенно очевидна как процесс и средство «l'écriture» в обоих указанных толкованиях. Несколько менее очевидна связь письменности с письмом, однако если иметь в виду, что письменность, объединяя в себе значения средства и процесса «l'écriture», неизбежно указывает и на результат этого процесса, то перевод «письма» через «письменность» можно принять, хотя и с оговорками. Они касаются, прежде всего, расхожего понимания письменности как письменной графики. Однако это понимание вполне укладывается в концепцию «l'écriture» и. в особенности, «ecriture», если анализировать различия типов культур в зависимости от типов смыслоозначения как типов письменности (фонетической, иероглифической или комбинированной, фонетически-иероглифической), принятых в данных культурах. И, накоенц, заключительное замечание – о соотношении понятия «письменность/» (в значении  archi-ecriture) и конструкта «differance». Здесь следует вспомнить, что сам неографизм «differance» был предложен Деррида в качестве одного из синонимов письменности. По его мнению, «это специфическое графическое вмешательство («differance») было задумано в процессе разработки вопроса о письменности». Письменность и differance довольно часто используются Деррида либо в одних и тех же контекстах, либо как синонимы. И всё возникают вопросы, для чего понадобились ему эти два концепта, какую смысловую нагрузку несёт каждый из них, и какое различие значений можно проследить в текстах деконструкции? Неографизм «differance» представляется исходным потому, что в нём снимается абсолютная природа двух базистных философских категорий – пространства и времени – первых в категориальном ряду развёртки понятия Бытия в традиционной метафизике. Схватывая оба смысла понятия «différe» («различать в пространстве» и «откладывать во времени»), differance отражает два первичных вектора игры мира, понимаемой как письменность, – «опространтвливание» и «овременивание», что позволяет представить пространство как становящееся временным, а время – как становящееся пространственным. В таком толковании differance предстаёт как источник, а также результат и условие своей собственной деятельности.