Поэтому история церковной богословской мысли не может рассматриваться как постепенная разработка доктринальной системы; речь может идти лишь о развитии истолкования вероучительных истин, неизменных в своём существе, т.е. о терминологическом росте, но не о расширении или углублении самого содержания веры в смысле католической теории догматического развития. Православное богословие никогда не придерживалось ставшей традиционной для католицизма тенденции догматически определять и чётко формулировать каждое положение вероучения. «Православной Кафолической Церкви… не свойственно издавать догматические постановления без необходимости, когда нет опасности заблуждения, ибо догмат в сознании Церкви есть более предохранение от заблуждения, указание, чего не надо мыслить о Боге, нежели положительное раскрытие учения о Нём». Строго сохраняя фундаментальные основания своей веры (соборно определённые догматы), православное богословие не пытается жёстко фиксировать в каких-либо общеобязательных и неизменных формулах частные её положения. Это не свидетельствует о равнодушии к содержанию своей веры или о «неспособности создавать точные богословские определения», здесь лишь осознание того факта, что предметом христианского вероучения является не определённая сумма знаний, требующих ясного выражения, но сама Божественная жизнь. Святоотеческое предание чётко различает опыт созерцания и дискурсивное знание, строящееся на системе определённых понятий. Отсюда признание невозможности адекватно выразить вероучение церкви во всей его целостности и полноте, поскольку оно представляет собой реальность, заведомо превышающую меру человеческого рассудка. Отрицая путь тотальной догматизации, православная святоотеческая мысль не призывала и к тотальному апофатизму. Не всё в опыте церкви может быть высказано, но и не всё абсолютно неизречённо. Необходимость проповеди «всем народам» (ср.: Мф. 19–20), ибо «вера от слышания» (Рим. 10:17), побуждала церковь подбирать наиболее точные слова для претворения «догмы» в «керигму», проповедь. «Для того, чтобы привести людей к Богу, о Нём нужно говорить, причём не только отрицаниями, но и утверждениями, несмотря на то, что никакое утверждение о Боге не может быть исчерпывающим». Приходящие в церковь постигают вероучение не благодаря интеллектуальным усилиям, а на пути духовно-аскетического подвига: «Истина познаётся душою по силе жития».