До 1920 г. в Московском Сретенском монастыре проживал ярославский историк Иван Николаевич Ельчанинов, который работал с документами об истории обители, переписывался с протоиереем Павлом Александровичем Флоренским. В 1921 г. богослужения в монастыре совершал патриарх Тихон (Беллавин), в том числе литургию в день праздника Владимирской иконы Божьей Матери (23 июня (6 июля)). К празднику в монастырь была привезена древняя икона Владимирской Божьей Матери (уже без богатого оклада). 19 июля 1921 г. Главмузей требовал починить двери Мариинской церкви и снабдить надлежащими запорами с целью сохранения в храме признанных «художественными» иконостасов. О сбережении построек Московского Сретенского монастыря хлопотал архитектор-реставратор Дмитрий Петрович Сухов. В том же году из Московского Сретенского монастыря был изъят уникальный ансамбль колоколов, эвакуированных из Западного края во время Первой мировой войны. 24 апреля 1922 г. началось изъятие из монастыря святынь и других церковных ценностей. Исследователи полагают, что часть реликвий попала в Центральный антирелигиозный музей искусств в Москве: например, икона «Воздвижение Креста» (начало XVIII в.) из этого музея в 1934 г. была передана в Третьяковскую галерею, икона «Алексия, человека Божия, и Марии Египетской» – в 1935 г. в ленинградский Музей истории религии, в 1965 г. – в Музей имени Андрея Рублёва. В иконостасе собора до изъятия церковных ценностей находились чтимый список Владимирской иконы Божьей Матери и старинный образ Божьей Матери «Всех скорбящих Радость» (у левого столба). Исследователям известно, что в Московском Сретенском монастыре хранились три напрестольных креста-мощевика – 1638, 1652 и 1664 гг., печатные Евангелия 1681, 1698 и 1759 гг., серебряный потир 1653 г., две священнические ризы из позолоченной парчи, серебряное блюдо с позолотой 1665 г., лицевой Синодик 1691 г. и другие ценности, местонахождение которых неизвестно. В результате действий властей храмы и территория Московского Сретенского монастыря были доведены до такого состояния, что 26 июля 1922 г. Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины Главнауки НКП обратил внимание главного управления домами ГПУ (Б. Лубянка, д. 18) «на сильную загрязнённость территории Сретенского монастыря, главным образом около церкви Марии Египетской, представляющей значительный художественно-исторический интерес» (Центральный государственный архив Москвы). В документе указывалось, что должны быть приняты меры по удалению нечистот и предотвращению разрушения древнего здания. Такое бедственное состояние Московского Сретенского монастыря во многом оказалось связано с тем, что епископ Иларион (Троицкий) 22 марта 1922 г. был арестован. В то же время игумен Сергий (Плаксин) стал свидетелем не только изъятия церковных ценностей, но и захвата обители обновленцами в 1922 г.; здесь по четвергам и пятницам служил, хотя и «по-старому», обновленческий епископ Антонин (Грановский). Однако уже в 1923 г. обитель стала первой вернувшейся под омофор патриарха Тихона (Беллавина).