Субъектом у неотомистов выступает не человек, а его бессмертная душа, объектом – сущность вещи: форма, идея. Таким образом, человек познаёт не сами материальные объекты, а содержащиеся в них идеальные сущности. Материя выпадает из неотомистской гносеологии. Более того, поскольку инертная и лишённая формы, а стало быть, способности к саморазвитию материя не есть объект исследования, то непременным условием процесса познания является освобождение от материи (дематериализация формы). «Бытие, – утверждает Жак Маритен, – познаётся соответственно уровню, на котором оно нематериально». Неотомисты называют свою концепцию сенсуалистической, потому что познание «сущности» вещей начинается с чувственного восприятия. Но этот путь, с их точки зрения, завершается образованием понятий только единичных вещей. Дальнейшее познание («всеобщности») возможно лишь на уровне Откровения. Процесс познания выглядит следующим образом. В результате воздействия «внешних бытии» на органы чувств человека у него возникают «чувственные подобия» вещей, являющиеся посредниками между человеком и вещами. Эти «познавательные формы», которые томисты называют «species», не тождественны самим вещам, ибо, по терминологии Фомы Аквинского, «они не то, что мы видим», а то, «посредством чего мы видим». На основе «species» у человека возникают образы вещей, понятия, слова, которые являются конечным результатом познания. Указанный «посредник» освобождает форму от материи, и сущность вещи в томистском понимании становится доступной человеческому разуму. Таким образом, разум может воспринимать нематериальную форму вещи. «Рациональное» томистское познание – это не познание материальных процессов посредством ощущений и разума, а своего рода приобщение человека к «разуму Бога». Неотомистское учение об истине также носит идеалистический и метафизический характер. Различаются две истины: онтологическая и логическая. Логическая выражается в суждениях и заключениях разума о бытии. Суждение считается истинным, если оно соответствует действительности, но не реальной, а сотворённой Богом. Онтологическая истина заключена в самом бытии: поскольку всякое бытие предопределено высшим разумом (Богом), то в Боге познание и бытие являются одним и тем же. Проводя различие между божественной и человеческой истинами, при этом отдавая дань «рационализму», томисты говорят об относительной автономии последней. И, тем не менее, логическая истина оказывается подчинённой онтологической, поскольку знание истинно лишь тогда, когда оно соответствует сотворённым Богом вещам. Критерий истины у неотомистов – божественный разум. Общественная же практика как критерий истины при таком подходе становится лишней и полностью отвергается. Приверженцы неотомизма сознают, что ортодоксальный вариант их гносеологии характеризуется неразрешимыми противоречиями. Поэтому неотомисты пытаются реформировать традиционные представления о природе познания посредством обращения к гносеологии Иммануила Канта и Эдмунда Гуссерля, введением в своё учение субъективно-идеалистической трактовки активности личности. Результатом подобного «обновления» является то, что к исходным противоречиям неотомистской гносеологии прибавляются новые противоречия, ещё более усугубляющие кризис философской мысли эпигонов Фомы Аквинского.