При этом собравшимся предлагались на рассмотрение номера газеты «Новое время» (от 16 и 17 декабря 1921 г. и от 14 марта 1922 г.) с документами Всезарубежного Собора. Послание о восстановлении династии Романовых и обращение к Генуэзской конференции патриарх назвал «актами характера политического», в связи с чем заявлял: «Я признаю Карловацкий Собор заграничного русского духовенства и мирян не имеющим канонического значения». 5 мая был принят Указ патриарха и соединённого присутствия Священного Синода и Высшего Церковного Совета о признании послания Всезаграничного Церковного Собора «К чадам Русской Православной Церкви, в рассеянии и изгнании сущим» и послания от имени Собора к Генуэзской конференции «актами, не выражающими официального голоса Русской Православной Церкви». Этим же Указом «ввиду допущенных Высшим Русским Церковным Управлением за границей означенных политических, от имени Церкви, выступлений» ВЦУЗ упразднялось с передачей временного управления русскими заграничными приходами митрополиту Евлогию (Георгиевскому). Суждение о церковной ответственности духовных лиц «за их политические, от имени церкви, выступления» откладывалось до получения «необходимых для сего материалов» (т.е. протоколов Всезарубежного Собора) и при возобновлении нормальной деятельности Синода (чему на деле, прежде всего, препятствовали советские власти). Несмотря на осуждение патриархом и Синодом политических воззваний Всезарубежного Собора, в мае 1922 г. Тихон был привлечён к суду в качестве обвиняемого и заключён под домашний арест, а высшей церковной властью объявило себя созданное при поддержке властей обновленческое Высшее церковное управление (ВЦУ). Связь с Карловацого собора продолжала оставаться одним из главных обвинений, которые предъявлялись патриарху Тихону. В обвинительном заключении Верховного Суда РСФСР в апреле 1923 г. в качестве примера «преступной деятельности» патриарха приводилось: «Одобрил созыв в гор. Карловицах предстоящего заграничного церковного собора, заведомо зная, что деятельность указанного собора будет направлена на обсуждение плана свержения Сов. Власти и восстановление в России монархического строя, дав последнему своё, так называемое «благословение», чем содействовал контрреволюционной деятельности указанного собора, и не счёл необходимым отмежеваться от такового». После получения текста Патриаршего указа от 5 мая 1922 г. в Сремски-Карловци 30 июня того же года состоялось заседание ВЦУЗ в соединённом присутствии Российского Заграничного Синода и Церковного Совета, образованных на Всезарубежном Соборе. В принятом постановлении указывалось, что ВЦУЗ, «сохраняя полное послушание Святейшему Патриарху и его Священному Синоду..., готово прекратить свою деятельность и ликвидировать себя при первой возможности». Однако в постановлении говорилось, что поскольку Патриарший указ «носит на себе явные признаки того большевистского насилия, которое только и могло быть причиной его составления, то, сохраняя своё значение в глазах членов Высшего Заграничного Церковного Управления, он всё же нуждается в дополнительных указаниях Св. Патриарха и его Синода, без коих Церковное Управление за границей лишено физической возможности его провести в жизнь и ликвидировать себя».