Не считая учение об искуплении частью провозвестия Иисуса Христа, Й.Г. Клаузнер должен был всё же с осторожностью поставить вопросы и ответить на них: какую весть Израилю принесла жизнь Иисуса Христа? Можно ли свести эту весть только к этике, повторив путь либеральной теологии, цели которой радикально отличались от целей самого Й.Г. Клаузнера? Или же для понимания этой вести имеет значение мировосприятие той общины, которую Иисус Христос после Себя оставил? Й.Г. Клаузнер как историк в этом смысле упрощает ситуацию, что показывает большое число нефальсифицируемых утверждений, например, утверждение о том, что Иисус Христос отрицал обрядовые положения иудаизма, но при этом соблюдал их, т.е. Его отрицание иудаизма не было последовательным («непоследовательность» – неубедительный критерий для решения вопросов такого уровня сложности); оценка историчности того или иного евангельского повествования ex hypothesi, из общих соображений или на основании наличия или отсутствия соответствующего текста в Евангелии от Марка. Так, беседы Иисуса Христа с неевреями – с самарянкой (Ин. 4:4–42) и капернаумским сотником (Лк. 7:1–10) – Й.Г. Клаузнер считает исторически недостоверными, поскольку о них не говорится в Евангелии от Марка; напротив, притчу о богаче и Лазаре, приведённую только в Евангелии от Луки, Й.Г. Клаузнер называет достоверной, поскольку она соответствует его представлениям об отношении Иисуса Христа к собственности, что же касается её отсутствия в других Евангелиях, то Й.Г. Клаузнер объясняет это тем, что к концу I в. в христианских общинах стали появляться представители привилегированных слоёв римского общества, и для них нужно было адаптировать вероучение. Предпосылки для критики учения Иисуса Христа у Й.Г. Клаузнера сложнее, чем у его европейских либеральных предшественников: по мнению исследователей, ему недостаточно было «показать», что Евангелие исключает обрядовую сторону религии. Ему было недостаточно отрицать богословское значение рождения и смерти Иисуса Христа, чтобы свести весь смысл Его учения к чистой этике. Ему нужно было не отвергнуть обряд и догмат ради «очищенного» христианства, а оправдать традиционные еврейские ценности перед лицом христианской критики. Й.Г. Клаузнер шёл не против традиции, а писал ради традиции, он стремился перевести образ Иисуса Христа из одной традиции (христианской) в другую (еврейскую), но опирался при этом на протестантскую библейскую критику. Это столкновение несводимых друг с другом целей, задач и методов не позволило Й.Г. Клаузнеру выдержать позицию объективного учёного. Тем не менее, книга Й.Г. Клаузнера имела большое значение как для европейской науки в качестве одного из первых систематических исследований учения Иисуса Христа в контексте религиозно-философских течений эпохи Второго храма и талмудического периода, так и для активно формировавшейся гуманитарной науки на иврите – как популяризация достижений европейской библеистики.