Й.Г. Клаузнер вынес этот вопрос в заглавие последнего раздела книги: «Что значит Иисус для евреев?». Й.Г. Клаузнер уделяет много внимания критике еврейских, христианских и античных источников, содержащих свидетельства о жизни Иисуса Христа, и характеристике политической, экономической и религиозной жизни в Палестине во II в. до н.э. – I в. н.э. Несколько разделов посвящены систематическому изложению учения Иисуса Христа, которое Й.Г. Клаузнер рассматривает с учётом многочисленных параллелей в раввинистическом литературном корпусе. Особый раздел посвящён вопросу о мессианском самосознании Иисуса. Книга завершается главой «Что значит Иисус для евреев?». Вопрос об отношении Иисуса Христа к закону Моисееву и идее избранности еврейского народа (другими словами, к религиозной и национальной идентификации евреев) больше всего интересовал Й.Г. Клаузнера. Анализ исторических источников Й.Г. Клаузнер начинает с обращения к аггадическим преданиям, изложенным в Талмуде и мидрашах. То внимание, которое он уделил разрозненным упоминаниям об Иисусе Христе в раввинистическом литературном корпусе на фоне Евангелий исследователи объясняют не столько идеологическими установками Й.Г. Клаузнера, сколько тенденциями в либеральной новозаветной науке первой половины XX в. Учёный проводил своё исследование в то время, когда протестантскую библеистику охватил кризис, связанный с представлением о невозможности получить исторически достоверную информацию об Иисусе Христе из новозаветных источников. «Историческая достоверность» в данном случае подразумевала неопосредованность информации богословскими взглядами автора текста и общины, для которой текст был написан. С одной стороны, Евангелия выражают керигму об Иисусе Христе – с точки зрения историко-критического подхода это означало, что все они опосредованы мировоззрением первохристианской общины. С другой стороны, внешние свидетельства об Иисусе Христе, достаточно подробные, чтобы характеризовать Его жизнь и учение, не были известны. Именно в этих условиях Рудольф Бультман разработал керигматическую теологию как попытку «спасти» веру в тех условиях, когда попытки реконструировать жизнь «исторического Иисуса», «освобождённую» от богословия, доказали свою несостоятельность. Й.Г. Клаузнер поступил по-другому: он обратился к тем немногим свидетельствам об Иисусе Христе, которые сохранились в раввинистической литературе, стремясь выделить исторически достоверную информацию, которую при этом нельзя было бы объяснить заимствованием из Нового Завета. Анализируя свидетельства еврейских источников, Й.Г. Клаузнер отвергал те сообщения, которые можно объяснить жанровыми мотивировками. Так, согласно трактату «Санхедрин» Вавилонского Талмуда, каждый ученик Иисуса на суде в своё оправдание произносил стих из Священного Писания, содержащий созвучные его имени слова, а судьи в ответ приводили другой подобный стих, в котором речь шла о смерти, и отправляли ученика на казнь (так, Матфей (Маттай) цитирует стих «Когда приду и явлюсь пред лицо Божие!» – Пс. 41:3), а судьи отвечают ему стихом «Когда он умрёт и погибнет имя его?» – Пс. 40:6)). Очевидно, что исследователь имеет здесь дело не более чем с мнемоническим приёмом.