Однако к моменту нового заселения Горце некогда обширные монастырские владения на Мозеле, в Вормсгау и в Шампани оказались в руках третьих лиц (земли раздавались Адальбероном I и его предшественниками в качестве бенефициев). Лишь усилиями Иоанна из Горце после ряда конфликтов и длительных переговоров с епископом владения были возвращены аббатству. В середине X в. почти одновременно с лотарингскими епископствами Мец, Туль и Верден к монашеской реформе примкнули германские архиепископства Трир, Кёльн, Бамберг, в конце X в. реформа распространилась на монастыри Фландрии (Льежское епископство) и далее. В отличие от клюнийского движения, которое оформилось в виде конгрегации реформированных монастырей, управляемых непосредственно из Клюни (современники говорили даже о «клюнийской церкви» – «ecclesia cluniacensis»), Горце и реформированные почти одновременно с ним аббатства Сент-Эвр в городе Туль и Санкт-Максимина в Трире, напротив, не стремились к созданию централизованного союза зависимых монастырей. Исходной моделью распространения лотарингской реформы была филиация – прямая передача монастырского «обычая» (consuetudo): монахов из Горце приглашали в другие обители (обычно аббатами), чтобы они устанавливали там «горцский устав» (ordo gorziensis). Таким образом были реформированы лотарингские аббатства св. Мартина (935 г.) и св. Арнульфа (941/942 г.) в Меце, св. Губерта в Арденнах (937 г.), Ставло (938 г.), а затем по инициативе епископа Адальберона I и все подчинённые Мецской кафедре монастыри – Мармутье, Гландьер, Нёвиллер (Нойвайллер), Сен-Набор, Сенон, Муайенмутье. В 950 г. папа Римский Агапит II пригласил несколько монахов из Горце в Рим для укрепления дисциплины в монастырях, подчинённых Римской кафедре. Инициатива монастыря Горце в монашеском реформировании опиралась на идею институционального обновления; целью реформы было напомнить монашеству о принципах «vita communis»: смирении, послушании аббату, аскетической самодисциплине, активном труде и распределении материальных благ по потребностям. Залогом успеха такого обновления являлось обновление персональное – монашеское «conversio», личный пример монашеской дисциплины и благочестия стали ключевыми факторами распространения реформы. В этом аспекте отражённый в Житии пример Иоанна из Горце как образцового монаха реформированного бенедиктинского монастыря обретает особое значение: описание образа жизни и религиозности, которые позволили Иоанну из Горце подняться до вершин духовного совершенства, стало своего рода программой персонального обновления реформируемого монашества, хотя в Житии святость Иоанна из Горце показана только через его поступки и их мотивацию. Агиограф даёт индивидуализированный портрет человека, ищущего собственный путь к Богу: «День отдаёт он работе, ночь – молитве; когда другие спят, он, подобно пчеле, жужжит свои молитвы; обходит все алтари, склоняясь перед ними на колени; затем присаживается, через некоторое время встаёт и снова обходит монастырь, останавливаясь то там, то здесь; выходит во двор, чтобы узнать по звёздам, который час, затем проверяет лампады, чистит их; идёт в учебное помещение или плетёт сети. Если он вошёл в дормиторий, то не затем, чтобы прилечь, а затем, чтобы проверить светильники; прочищает их, даже если это совершенно излишне; затем вновь потихоньку отправляется в церковь и там, простершись перед алтарём, льёт слезы и вздыхает. Если он занят чтением, то борется со сном, но, если вдруг сон одолеет его на несколько мгновений над книгой, он заставляет себя встрепенуться и начинает быстро ходить взад-вперёд, читая псалмы».