Мы говорим, что наша сущность во Христе воипостасна не потому, что она сама по себе есть «характерная» ипостась и лицо, но потому, что она существует и есть. Ибо, как было показано, ипостась, то есть сущность, тогда является бытием, когда она лишена характерных свойств, которые наблюдаются у лица». В этом фрагменте ярко подчёркивается «онтологический статус» ипостаси. Именно «бытийственность» представляется основой единства ипостаси и сущности, но она не ведёт к их смешению. Точное определение ипостаси Иоанн Кесарийский не даёт, но постоянно сочетает это понятие с прилагательным «характеризующая» или говорит, что ипостась следует полагать «в отличительном свойстве», и что в этом случае она тождественна «лицу». Без этого свойства понятие «ипостась» принимает значение «сущности». Однако исследователям неясно, является ли подобная «проявленность вовне» отражением глубинной, сознательной самости индивидуума, т.е. его «личности», или же она остаётся на уровне лишь внешнего своеобразия. В размышлениях Иоанна Кесарийского намечается ещё один аспект связи ипостаси и сущности. Исходя из своего определения сущности, он говорит, что «она равным образом содержится в индивидуумах, относящихся к одному и тому же виду, а вне их она не существует». Иначе говоря, общее не существует вне индивидуального. Это положение Иоанна Кесарийского напоминает тезис Леонтия Византийского, что не бывает природы без ипостаси. Православные, монофизиты и несториане в данном случае были единодушны, но монофизиты и несториане считали, что логическим следствием тезиса является положение «каждая «природа» обладает своей «ипостасью»», и такой вывод встречал резкий отпор православных богословов. Выдвинутое им положение Иоанн Кесарийский рассматривает и в несколько ином ракурсе. Применительно к учению о Святой Троице оно предполагает отрицание разделения в Божественной сущности; все её отличительные признаки (например, благость) присутствуют в каждой характерной Ипостаси Троицы. В отношении к христологии тот же тезис означает, что во Христе есть полностью и «сущность божества», и «вся человеческая сущность». Последняя одинаковым образом содержится в отдельных людях, и индивидуумы различаются между собой «не сущностью, но сопутствующими свойствами: ростом, цветом кожи и, кратко сказать, характерными качествами лиц».