Ни это, ни последующие послания Даниила не сохранились, но об их содержании исследователям позволяет судить серия ответных папских документов 1246–1248 гг., в которых идёт речь о взятии папой «короля Руси» Даниила и «короля Лодомерии (т.е. Владимира-Волынского)» Василька и их «королевств» под «святого Петра и нашу защиту», о назначении архиепископа Прусского, Ливонского и Эстляндского (будущего архиепископа Рижского) Альберта II папским легатом на Руси с поручением ему огласить здесь акт об унии, о разрешении Русской церкви сохранять некоторые свои богослужебные особенности (например, литургисать на квасном хлебе), о наказе рыцарям монашествующих орденов не вторгаться в земли Даниила и Василька и, наконец, о незамедлительном информировании Рима о возможной монгольской угрозе через рыцарей Тевтонского ордена (последнее послание от января 1248 г. было направлено также великому князю Александру Ярославичу Невскому). Надежды Романовичей на немедленную и активную поддержку против Орды со стороны Рима не оправдались, хотя это и не повлияло на стремление Даниила (впрочем, безуспешное) выстроить антиордынский блок (брак его дочери в 1250 г. с братом Александра Невского великим князем Владимирским Андреем Ярославичем, который двумя годами позже «здума… бегати, нежели цесарем (ханам) служити»). Замершие было переговоры с папой возобновились в 1253 г., когда в мае этого года в ответ на известие Даниила о приближении ордынского войска под предводительством темника Куремсы Иннокентий IV направил окружное послание к князьям Чехии, Моравии, Поморья и Польши с призывом к Крестовому походу против монголо-татар. В результате после длительных колебаний, поддавшись уговорам краковско-мазовецких князей Болеслава и Земовита, обещавших военную помощь, Даниил принял королевский венец из рук папского легата, который короновал его, вероятнее всего, осенью 1253 г. в Дорогичине, во время похода против ятвягов. Несмотря на это, военного сотрудничества между Галицко-Волынским княжеством и Римом против Орды не получилось, не имели последствий и разговоры об унии, как это видно из санкции нового папы Александра IV (1254–1261гг.) литовскому королю Миндовгу (крещённому в католичество и коронованному в 1253 г.) воевать против русских земель как против неверных (1255 г.), а также из грозных посланий папы Даниилу (1257 г.). Вместе с тем галицко-волынский летописец упорно придерживается титула «король» применительно к Даниилу Романовичу. Вероятно, коронация имела смысл для Даниила не только как уступка папской дипломатии, но и как инструмент в собственной политике по отношению к Ордену и Литве, прежде всего, по отношению к Венгрии. Ведь Бела IV продолжал сохранять в своём титуле звание «король Галиции», очевидно, считая Даниила своим вассалом ещё с 1235 г., когда тот, присутствуя при восшествии Белы на престол, участвовал в церемонии, ведя под уздцы королевского коня, т.е. признав сюзеренитет венгерского короля. И даже безуспешное участие Даниила в 1248–1253 гг. в борьбе за австрийское наследство, когда в 1248–1253 гг. он пытался сделать австрийским герцогом своего сына Романа (с 1252 г. Роман был женат на Гертруде, племяннице Фридриха II Воинственного, последнего австрийского герцога из рода Бабенбергов), исследователи, скорее, рассматривают в русле венгерской политики.