Никольское братство ухаживало за одинокими больными Обуховской больницы, Василеостровское опекало больницу Марии Магдалины, Спасское, созданное иеромонахом (впоследствии митрополитом) Мануилом (Лемешевским), организовало продовольственную и вещевую помощь содержавшимся в тюремном лазарете на Переяславской ул., а также бесплатную столовую, где ежедневно питались 60–100 человек. При непосредственном участии православных братств были организованы в 1920 г. пастырско-богословские курсы в лавре и Богословский институт на Троицком подворье, весной 1921 г. – женские благовестнические курсы. Большое внимание уделялось катехизации детей, которых обучали церковному пению, чтению на церковнославянском языке, пониманию богослужения. К 1922 г. в Петрограде насчитывалось, по крайней мере, 20 православных братств, 2/3 которых объединились в Общебратский союз. Число активных братчиков в Петрограде оценивалось в 1200–1500 человек. Следуя примеру петроградского духовенства и мирян, провинциальные клирики и миряне также создавали приходские православные братства (в Луге, Ямбургском уезде, в Колпине и т.д.). 26 апреля 1922 г. в «Известиях» появилась статья, в которой было написано: «В Петрограде свирепствует какая-то эпидемия братств, духовных кружков, подготовительных религиозно-схоластических школ. Духовенство обрабатывает этим путём молодёжь». Через месяц последовал арест Петроградского митрополита Вениамина, на следующий день – активных членов братств, всего 31 человек. В августе 1922 г. большинство братчиков были освобождены из тюрьмы под подписку о невыезде, организаторы лаврского братства – епископ Ладожский Иннокентий (Тихонов), архимандрит Гурий (Егоров) и пять активистов других православных союзов – были осуждены на два года ссылки. После расстрела митрополита Вениамина и ссылки активистов братского движения большинство петроградских православных братств были вынуждены перейти на полулегальное положение. Появились внеприходские братства, общины из интеллигенции и молодёжи, ставившие перед собой исключительно просветительские задачи. Другие православные братства для конспирации своей деятельности стали именоваться «приходскими комиссиями» или «религиозно-просветительскими комиссиями». Братское движение не было единым по причине идейных расхождений, связанных с тем, что во главе части союзов стояли лидеры обновленчества. Так, при церкви праведных Захарии и Елисаветы действовало братство, созданное осенью 1918 г. священником Александром Введенским, при Троицкой церкви в Колпине – братство, созданное в 1922 г. священником Александром Боярским. Очень активной была деятельность православных братств в Москве. Так, при московском храме святителя Алексия в Глинищевском пер. по благословению святителя Тихона протоирей Роман Медведь создал Братство ревнителей православия в честь святителя Алексия, митрополита Московского. Постоянных братчиков насчитывалось не менее 200, общее число достигало 5 тыс. Сам протоирей Роман служил ежедневно, проповедовал во многих московских храмах, три раза в неделю устраивал беседы с братчиками, с молодёжью, организовывал обмен мнениями и толкование Евангелия для новоначальных или для прихожан и братчиков. По теме этих бесед способные обязывались (за послушание) писать рефераты и прочитывать их вслух. Всё в храме делалось бесплатно, все послушания выполнялись по благословению. Братчики ухаживали за больными, инвалидами, одинокими, опекали семьи репрессированных, собирали продукты и отсылали их в лагеря и тюрьмы. В феврале 1931 г. последовал арест членов братства, одновременно был закрыт братский храм. 30 апреля 1931 г. комиссия ОГПУ приговорила 24 членов общины к различным срокам заключения и ссылки; протоирей Роман был приговорён к расстрелу, заменённому 10 годами заключения. Дмитровское братство Животворящего Креста Господня было создано епископом Серафимом (Звездинским) в г. Дмитрове Московской губернии в январе 1922 г. Целями братства были «молитвенное единение верующих под кровом главной святыни всего Дмитровского края – Животворящего Креста Господня» и служение «Христу и во Христе и ради Христа ближнему».