Устав братства предъявлял к братчикам как внешние (обязательное ношение нательного креста, чтение Евангелия, хранение дома икон, соблюдение поста и келейного правила, отказ от чтения атеистических и безнравственных книг и от безнравственных зрелищ), так и внутренние требования (частая исповедь, причащение не менее трёх раз в год, домашняя ежедневная исповедь перед очами всевидящего Господа). Братство рассматривалось, прежде всего, как приходская община Васильевского собора, забота о котором входила в её задачи. Среди других обязанностей были уход за больными, забота о детях-сиротах и одиноких престарелых, материальная взаимопомощь. После отъезда епископа Серафима 27 ноября 1922 г. в Москву, где он был арестован, братство не прекратило своего существования. В середине 1920 гг. в с. Кузьмёнки Серпуховского уезда, где проживал тогда епископ Арсений (Жадановский), под его духовным руководством возникло братство апостола Иоанна Богослова. Началось оно с молитвенных встреч молодёжи, докладов по истории церкви. Позднее братчики начали встречаться на литургии, которую епископ Арсений служил тайно в квартирах (братчиками являлись в основном представители интеллигенции и молодёжь). В задачи братства входила помощь заключённым, нуждающимся, больным. Поскольку община существовала во враждебном окружении, в её уставе было записано, что она «осуществляет свои собрания втайне от мира и не открывает своё существование тем, кто может нарушить тайну или соблазниться о ней». Одновременно братчики считали «важным условием нормальной жизни общины ничего не бояться в мире, кроме греха, и быть готовыми к страданиям за исповедание Господа нашего Иисуса Христа». Несмотря на арест и ссылку в 1926 г. епископа Арсения, братство просуществовало до Великой Отечественной войны; многие братчики, как и их духовный пастырь, сумели сохранить общение даже в тюрьмах и лагерях. В конце 1920 – начале 1930 гг. многие монашеские общины, чтобы избежать закрытия, регистрировались в качестве трудовых братств. Череповецкий епископ Макарий (Опоцкий), вернувшийся в Новгород в 1928 г. из СЛОН, организовал трудовое братство, состоявшее из мужских и женских общежительных общин. Заработанные братством средства отправлялись арестованным и ссыльным священнослужителям, а также Новгородскому митрополиту Арсению (Стадницкому), сосланному в Ташкент, ежемесячно высылались 25 руб. Трудовое братство просуществовало до апреля 1933 г., когда братчики во главе с епископом Макарием были арестованы и репрессированы по доносу обновленческого священника. После массовых репрессий 1930 гг., когда были арестованы и осуждены большинство членов братств (многие из них повторно), православные братства как легальная форма церковно-общественной жизни исчезли, уступив место нелегальным общинам и явлению, получившему название «старчество в миру». Для сотен тысяч русских эмигрантов именно церковь стала объединяющей силой, что привело к созданию за рубежом нового братского движения, в котором активно участвовала молодёжь. О начале этого движения писал протоиерей Василий Зеньковский: «Молодёжь ищет богослужений, и где их нет – соединяется в кружки и братства, чтобы пригласить священника и устроить службу церковную». Часть существовавших за рубежом православных братств вошли в Русское христианское студенческое движение (РХСД). На третьей общей конференции РХСД, состоявшейся в 1925 г. в Леснинском монастыре в Хопове, выявились два разных понимания братства, существовавших среди русских эмигрантов: как закрытой «духовной семьи», основной задачей которой должна быть общая религиозная жизнь братчиков, и как «церковного союза» – общедоступной практической организации. Митрополит Антоний (Храповицкий) указал на возможность организации братств обоих типов и предложил выработать типовой устав православных братств. В 1927 г. на четвёртом съезде РХСД в Бьервиле, куда прибыли представители русских православных кружков и православных братств из Польши, Литвы и Эстонии, вновь возникли споры о православных союзах. Представитель Белградского братства св. Серафима П.С. Лопухин призвал подчинить братское движение в целом церковной власти, против чего выступил Н.А. Бердяев.