«Предполагать, – писал Ш. Секретан, – что тигры в раю питались травой, было бы пустой уловкой, потому что подобные тигры необходимо должны были бы иметь совсем другой пищеварительный аппарат, чем теперешние представители кошачьей породы, и уже не были бы тиграми» (Ш. Секретан. Цивилизация и вера). Одним словом, весь многообразный растительный и животный мир, созданный, согласно Библии, до человека, если следовать буквалистам, на самом деле до него не существовал, а существовал какой-то иной. Тем не менее, второй тип толкования утверждает «событийность» грехопадения. Третьим типом толкования догмата о грехопадении А. Мень, следуя Тейяру де Шардену, называет «александрийский», который связывает несовершенство мира с грехопадением и свободой. Эта концепция отбросила как нелепость предположение, что два обыкновенных человека могли извратить всю Вселенную, но не отказались от самой мысли, что мировое страдание есть дело человека. Для этого «александрийцы» бесконечно расширили понятие «Адам». Он стал для них мистическим средоточием совершенного и гармоничного космоса, созданного Богом мгновенно. Падение вселенского Адама раздробило мирозданье и подчинило его законам грубой материи. «Где грех, там и множественность», – писал Ориген (Ориген. На Иезекииля). Это и есть те «кожаные ризы», в которые, согласно Библии, облеклись прародители. «Александрийская» концепция была лишь намечена у Климента, Оригена и Григория Нисского. В Новое время она получила развитие в трудах таких выдающихся русских мыслителей, как С. Булгаков и Н. Бердяев. Оба они склонялись к той мысли, что природа в том виде, как она существует теперь, есть результат довременного грехопадения мирового Адама (С. Булгаков. Свет невечерний, Н. Бердяев. Философия свободного духа). В этой космогонии и антропогонии есть то несомненное преимущество, что она, во-первых, объясняет факт несовершенства в природе; во-вторых, избегает крайностей как филоновского аллегоризма, так и нарурализма, видя в грехопадении реальное (хотя и метаисторическое) событие; и, наконец, в-третьих, вполне согласуется с учением апостола Павла о двух Адамах, поскольку если первый Адам – это некое космическое существо, то второй Адам – это Логос, исцеляющий и возрождающий не одного только человека, но и всю Вселенную. Это выводит Боговоплощение из локальной драмы Земли и придает ему космический смысл. Тем не менее, целый ряд возражений вызывает и «александрийское» толкование. Прежде всего, ни Библия, ни наука не дают никаких оснований полагать, что Адам предшествовал космосу. В Шестодневе он является венцом истории миротворения (Быт. 1, 2–4), а у Ягвиста хотя человек и создан раньше животных, но его появлению уже предшествует природный мир (земля, облака). И вообще, «Адам» «александрийской» концепции очень мало похож на человека и даже на человечество. Это – вселенское существо, которое лишь с большими натяжками можно отождествить с Адамом Ягвиста. Библия не знает ни такого Адама, ни мгновенного творения. Критикуя «александрийскую» модель, Тейяр де Шарден выдвигает особое – «статистическое» понимание происхождения зла и греха, рассматривая грехопадение в контексте мировой эволюции. Он полагает, что мир мог быть создан только в виде раздробленности и множества. И в этом отношении его концепция – антипод «александрийской». Согласно Тейяру де Шардену, творение путем Эволюции есть не что иное, как постепенная интеграция Множественности. Космогенез образует как бы конус, в основе которого лежит Множественность, а «теозис», обожение мира, или «точка Омега», увенчивает его вершину. «Но если, – говорит философ, – «изначальная множественность» не имеет в себе ничего непосредственно греховного, зато, поскольку ее постепенное объединение влечет за собой множество нащупываний и проб в безмерности пространства-времени, то она не может не проникнуться (с того момента, как перестала быть «ничем») страданиями и ошибками. И действительно, статистически, поскольку речь идет об обширной системе в состоянии организации, абсолютно неизбежно, во-первых, возникновение беспорядка по пути и, во-вторых, порождение этими элементарными беспорядками коллективных неупорядоченных состояний при переходе от одной ступени к другой (вследствие органической взаимосвязи космической материи). При возникновении жизни это влечет за собой страдание, а начиная с человека – грех» (Тейяр де Шарден. Феномен человека).