А.Ф. Лосев понимал символ как лик «сущности», «демиургийную энергию имени», особое соединение идеи и вещи, смысла и явления, вместе с тем предполагающее различие между ними, а само различие он истолковывал как отрицание, – момент меонический и апофатический. «...Символ и есть неисчерпаемое богатство апофатических возможностей смысла. Символ только и мыслим при условии апофатизма, при условии бесконечного ухода оформленных, познаваемых сторон эйдоса в неисчерпаемость и невыразимость первоисточника всего в нём оформленного и осмысленного». А.Ф. Лосев писал: «Символизм есть апофатизм, и апофатизм есть символизм». Небытию, ничто и отрицанию принадлежит исключительное место как в методе, так и в философии А.Ф. Лосева. Противоположности бытия и небытия, сущего и несущего (меона), и апофатический подход А.Ф. Лосева имели непосредственное отношение к познанию и определению имени, логического и алогического, рационального и иррационального. Апофатический подход в диалектико-феноменологических построениях обладал и другим значением: он был направлен против субъектно-объектной и рационалистической трактовки, притязающей в том числе на познание непознаваемой сущности Бога, «первосущности», как вечного и неизбывного источника всех смыслов. Несмотря на свою неизменную склонность к диалектическому анализу понятий, А.Ф. Лосев был глубоко убеждён, что в основе всякого подлинного философствования лежит некая первичная интуиция первореальности, целостность которой исключает возможность её однозначного отнесения либо к чувственно воспринимаемым, либо и к мысленно понимаемым явлениям. Эта первореальность интуиции, по А.Ф. Лосеву, не может быть постигнута традиционной теорией познания, исходящей из противоположности чувственности и мышления и предполагающей их последующий синтез. Исследованию самой первореальности предшествовала аксиоматика А.Ф. Лосева в виде определений диалектики. Он понимал свой диалектико-феноменологический метод не как субъективный, определяющий познаваемый им объект, а как описывающий связанную между собой диалектику самих вещей и самосознания. Проблема «я» и самосознания оказалась одной из самых сложных и спорных в этих трудах, поскольку самосознание было дано преимущественно в философской, научно-познавательной и эстетической функциях. А.Ф. Лосев не отождествлял свой метод со своей философией и предупреждал читателей о возможности такого ошибочного отождествления («Диалектика художественной формы». М., 1927 г.). К характерным особенностям сочинений 1927 г. исследователи относят формальные сходства в разработке отдельных этапов исследования (условно обозначаемых нами в качестве предварительного, начального, серединного и конечного). Предварительный этап в этих книгах А.Ф. Лосева представлен как имеющий отношение к бесструктурной первореальности, тождественной небытию, первореальности до её какого-либо диалектического оформления эйдосом и логосом. Эта первореальность называется А.Ф. Лосевым «светом и тьмой», «меоном», небытием, словом (в учении об имени), «хаотическим» (в музыке), «Хаосом» или единством логического и алогического (в мифе), неразличимым и бесформенным (в эстетике).