Евагрий Понтийский очень ярко описывает внутреннее состояние египетского монаха в середине дня, когда жара становится особенно тягостной: «Бес уныния… приступает к монаху около четвёртого часа и осаждает его вплоть до восьмого часа. Прежде всего, этот бес заставляет монаха замечать, будто солнце движется очень медленно или совсем остаётся неподвижным, и день делается словно пятидесятичасовым… Ещё этот бес внушает монаху ненависть к [избранному] месту, роду жизни и ручному труду, а также [мысль] о том, что иссякла любовь, и нет никого, [кто мог бы] утешить его... К этому бес прибавляет, что угождение Господу не зависит от места, говоря, что поклоняться Ему можно повсюду (Ин. 4:21–24). Присовокупляет к этому воспоминание о родных и прежней жизни... И, как говорится, он пускается на все уловки, чтобы монах покинул келью и бежал со [своего] поприща». Выход из кельи во время духовной брани означает для монаха поражение, а терпение делает душу более опытной и крепкой: «Не должно во время искушений оставлять кельи, изобретая какие-нибудь благословные предлоги, но надо сидеть внутри и терпеть, мужественно встречая всех нападающих, особенно же демона уныния, который тягостнее, правда, всех, но зато более всех делает душу и опытною. Если бегать или обходить борьбу, то ум останется неопытным, робким и легко обращающимся в бегство». Признаком уныния является не только желание выйти, но и чувство радости, когда приходят гости: «Если ты радуешься о том, что люди приходят к тебе в келью, то знай, что ты занят унынием, а не службою Богу». Для того чтобы преодолеть гнет соблазна, нужно ободрять себя: «Сидя в келье своей, собери ум свой, вспомни о дне смерти, представь себе тогдашнюю мёртвость тела, подумай об этом несчастии, приими труд [подвижничества], осознай суету мира сего, возымей попечение о кротости и усердии, дабы мог ты всегда пребывать в том же самом рвении к безмолвию и не впал бы в немощь». «Сидение» в келье не было уделом только монахов-отшельников. Общежительная монастырская традиция предполагает, что всё то время, которое монах не занят на послушаниях или монастырских службах, он проводит в своей келье за теми же занятиями, что и отшельник: молитвой, рукоделием и чтением духовных книг.