В проектах Константина Андреевича Тона классическая ярусная композиция, увенчанная луковичной главой, не слишком удачно сочеталась с фантастическими «русско-византийскими» мотивами (колокольня московского Симонова Нового монастыря, 1835–1839 гг.; не сохранилась). Более выразительными, по мнению исследователей, были колокольни с шатровыми завершениями: гигантская пятиярусная колокольня Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры в русском стиле (1891–1900 гг.; архитекторы Александр Афанасиевич Латков, Николай Владимирович Султанов) точно воспроизводит формы московско-ярославского зодчества XVII в. Псевдорусская гранёная колокольня монастыря апостола Иоанна Богослова в селе Пощупове под Рязанью (1901 г.; архитектор Иван Степанович Цеханский) считается одной из самых высоких в провинции (76 м). Однако действительно необычные архитектурные решения, по мнению исследователей, были редкостью, как, например, колокольня Софийского собора в Вологде (1860 гг.), где причудливо соединились русские и неоготические мотивы. Колокольня при храме в усадьбе Богучарове под Тулой (1892–1894 гг.; архитектор Н.В. Султанов) копирует кампанилу собора Сан-Марко в Венеции. Московская церковь «под колоколы» на Рогожском кладбище (1907–1910 гг.) имеет выразительную, по мнению исследователей, трёхчастную композицию и оригинальную трактовку древнерусских мотивов. Удачными в стилистическом отношении исследователи считают поиски Алексея Викторовича Щусева: он обратился к псковским образцам и предложил новаторское решение парных звонниц Покровского собора Марфо-Мариинской обители в Москве (1907–1912 гг.). Исследователи отмечают, что градостроительную роль колоколен как в Европе, так и в России сложно переоценить. Башнеобразные колокольни всегда были главными высотными доминантами среди малоэтажной городской, а тем более сельской застройки. Живописные силуэты разнообразных колоколен, от остроконечных шатровых до причудливых барочных, со шпилями и скульптурными украшениями, неизбежно привлекали внимание. Обычно перед храмом или соборным комплексом с колокольней устраивалась городская площадь, часто с расчётом на обзор архитектурной доминанты (Соборная площадь Московского Кремля, площадь Сан-Марко в Венеции, площадь перед собором Нотр-Дам-де-Пари). На колокольню часто были ориентированы улицы. Особенно выразительной исследователи считают постановку колокольни на развилке двух улиц (церковь Рождества Богородицы на Кулишках (Стрелке) в Москве). В эпоху барокко и классицизма в России новые колокольни часто строились в древних кремлях (например, в Туле и Рязани). Нередко колокольни доминировали в панораме города со стороны реки (Москва, Санкт-Петербург, Рязань, Рыбинск, Тверь). Постановка колокольни на возвышенном месте или горе была типичным явлением для России (Киев, Смоленск). Особая роль надвратных колоколен в монастырских ансамблях связана с символикой торжественного входа в Иерусалим, освящённого колокольным звоном. Небольшие колокольни приходских храмов в эпоху малоэтажной застройки, безусловно, были более заметными. Однако и теперь колокольни являются ориентирами в городской среде благодаря своей оригинальной архитектурной форме.