Дмитрий Сергеевич Лихачёв считал Кирика составителем летописного свода 1136 г. – «Софийского временника. Алексей Алексеевич Гиппиус показал, что переработки предшествующего летописного материала в 1136 г. не было, но, по лингвистическим данным, один и тот же автор вёл архиепископскую летопись с 1132 по 1156 гг., т.е. в правление Нифонта (1130–1156 гг.). Этим летописцем (секретарем?) архиепископа Нифонта, скорее всего, как полагают исследователи, и был Кирик. По мнению исследователей, для летописных статей почти за весь этот период характерно внимание к хронологии, стремление снабдить точной датой большинство известий. В то же время в статьях 1143–1147 гг. нет ни одной точной даты, хотя в большом количестве присутствуют даты относительные и приблизительные («от Госпожина дни до Корочюна», «межи Рожествомь и Крещением», «преже жатвы» и т.п.). Этот отрезок укладывается в период правления в Новгороде князя Святополка Мстиславича (1142–1148 гг.). Исследователи полагают, что при этом князе летописец (вероятно, Кирик) был по какой-то причине отстранён от работы, а в 1148 г. заполнил летопись «задним числом», не сумев восстановить точные даты (неприязнь летописца к Святополку видна под тем же 1148 г.: «а Святопълка выведе злобы его ради»). Гипотеза о Кирике как летописце вызвала у исследователей ряд возражений. Так, Я.Н. Щапов отметил, что в «Учении...» Кирика ничего не говорится о счёте календами, присутствующем в летописной статье 1136 г. Г. Зименс обратил внимание, что Кирик в «Учении...» вычисляет пасхальное полнолуние по 19-летним циклам, тогда как в летописи представлены наблюдения за реальными фазами луны, он указал на неточность месяцесловной датировки в летописи. Скепсис относительно участия Кирика в летописании высказывают Р.А. Симонов и др. Однако совпадение дат (одновременно – в 1136 г., после вокняжения Святослава, – в Новгороде составляется «Учение...» Кирика, и появляется столь нетривиальная датировка в летописи) представляется исследователям очень убедительным. Кроме того, Д.С. Лихачёв обратил внимание на интерес летописца к каноническим вопросам, не типичный для летописания, но естественный для автора «Вопрошания...» (владычная летопись отмечает, что в 1136 г. архиепископ Нифонт не благословил княжеский брак, а в 1145 г. не позволил отпевать двух утонувших священников – Новгородская первая летопись). Исследователи отмечают, что хронологические рамки деятельности летописца (1132–1156 гг.) коррелируют со временем написания двух сочинений Кирика (1136 г., 1140–1150 гг.). Впрочем, исследователи не исключают, что Кирик и летописец всё же были разными лицами, а их принадлежность к одному кругу обусловливала общность их интересов. В XIX – начале XX вв. высказывалось мнение, что Кирик перевёл с греческого Пятикнижие Моисеево и «Летописец вскоре» Константинопольского патриарха Никифора I. Обе эти гипотезы основаны на соседстве текстов в рукописях. Так, в списках «Учению...» предшествует краткий хронологический расчёт всемирной истории (число лет от Адама до потопа, от потопа до разделения языков и т.д.), по мнению исследователей, тоже составленный Кириком и основанный на какой-то из византийских «малых хроник» (но не на «Летописце вскоре»). В рукописи Российской национальной библиотеки «Учение...» Кирика входит в литературный конвой Пятикнижия, однако, по мнению исследователей, из этого факта никак не следует, что Кирик был его переводчиком; библейский текст не имеет здесь редакционных отличий от других древнерусских списков XV–XVI вв.